Через несколько лет, когда Хибла впервые выступила с программой «Опера. Джаз. Блюз», Инна сразу же прониклась ее исполнением колыбельной из оперы «Порги и Бесс». В более поздние поездки в Абхазию Инна брала с собой эту запись. Здесь, в Пицунде, среди раскачиваемых ветром сосен и эвкалиптов «Summertime» хотелось слушать и слушать до бесконечности. И даже Антон, который был не особенно расположен к музыке, прикрыв глаза умолкал и, казалось, растворялся в звуках.
Инна никогда не понимала фанатов и не относилась всерьез к влюбленным в своих кумиров поклонникам знаменитых артистов. Но она искренне любила Хиблу. Инне нравилась ее кавказская красота, выразительные карие глаза, белоснежные плечи пушкинской мадонны и благородная поступь. В своих телевизионных интервью Хибла выглядела совершенно искренней. Когда ее удавалось застать у выхода из концертного зала в Сочи, Пицунде или Сухуме, она была неизменно приветлива со своими поклонниками. Хиблу невозможно было не любить. Однажды, рассматривая вместе с Антоном фотографии на личном сайте певицы, Инна уловила такую необыкновенную нежность и восхищение в его взгляде, какую больше ни при каких обстоятельствах она в этом мужчине не замечала.
Была еще одна причина, по которой Инна всегда просила остановиться в Пицунде. Она хотела рассмотреть поближе автобусные остановки, построенные еще в 60-е годы местными умельцами по эскизам Зураба Церетели. Инну поразил “Осьминог”, огромное бетонное, выложенное сине-голубой керамической мозаикой чудище, которое удивительно гармонировало с окружающей природой, и казалось, только что выползло из воды, чтобы посмотреть, какие порядки царят под ясным небом на берегу. С самой первой своей поездки Инна полюбила эти фантастические существа, рожденные человеческим воображением. В очередной раз оглядывая осьминога, рыбу, петуха, дельфина, вздыбленную волну или летающую тарелку, она вздыхала про себя замечая, что бедняги еще больше обветшали и потускнели. К творениям Церетели, как и ко всему остальному, что напоминало ему о Грузии, Антон относился прохладно, но терпеливо ждал поодаль, пока Инна фотографировала своих любимцев. Эмоций в отношении чего бы то ни было грузинского Антон никогда не проявлял и ничего касающегося Грузии не комментировал.
Добравшись до Гагр, они непременно останавливались у живописной 60-метровой длины колоннады в мавританском стиле, полукругом ограничивающей площадку с фонтаном и голубкой посередине. Антон был ровесником колоннады, открытой 1956 году к началу возрождения Гагры как города-курорта. Каждый год, ближе к своему дню рождения он старался навестить колоннаду. Иногда приезжал без заранее продуманного плана, чтобы просто пройтись вдоль набережной среди пальм и кипарисов приморского парка.
***
Сохраняя в себе и