Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала. Александр Глушко

нужно было производить гораздо раньше («3 армия должна быть двинута к югу. Вам хорошо было известно, что в районе Петропавловска Вы встретили сопротивление и к этому надо было быть готовым; однако Вы не приняли нужной группировки»), и раньше же думать о переезде штаба, если такая необходимость действительно существовала, поскольку в данной ситуации переезд означал бы потерю управления в самый неподходящий момент. И в просимой В. А. Ольдерогге помощи – 21-й сд и 20-й сд – С. С. Каменев отказал, посчитав ее не лучшим решением, не столько потому, что эти части нужны на деникинском фронте, сколько главным образом потому, что им теперь слишком далеко ехать. В тоне Главкома слышатся нотки раздражения: «Вы [не] взяли на себя труд рассчитать время, когда к Вам может вернуться 21 дивизия и прийти 20, и если бы Вы это сделали, то для Вас ясно было бы, насколько неудачны Ваши мотивы с ссылкой на обстановку и утомленность 5 армии». Упрек тем более справедлив, что о ходе отправки 21-й сд фронт все время информировали.

      Восточному фронту было предложено надеяться главным образом на себя. Никаких дополнительных боеспособных частей передать ему не могли. Их уже не было под рукой. А Восточный фронт расплачивался за собственную недооценку противника на своем участке. Теперь предложить ему в качестве помощи могли лишь еще только формируемые части – как следствие, еще сырые и несколоченные. Тоже не лучшее решение, если учесть, что их надлежало вдвинуть в уже расстроенный и катящийся назад фронт.

      Успокаивать и успокаивать, это – плохая тактика. Выходит «игра в спокойствие», – указывал В. И. Ленин. Однако именно этим и занимался до определенного момента Восточный фронт. О том же говорил и С. С. Каменев, когда выставил претензии штабу фронта за дезинформацию. Более того, это вообще было присуще многим военспецам – стремление пригладить ситуацию в расчете на то, что она разрешится сама собой, и направлять до поры до времени наверх красивые и успокаивающие реляции, вводя тем самым в заблуждение вышестоящие инстанции. А когда положение само не выправлялось, начинали сразу паниковать.

      Можно вспомнить, что и сам М. Н. Тухачевский об основной массе военспецов старой школы был невысокого мнения.

      Так, в июле 1919 года М. Н. Тухачевский писал Л. Д. Троцкому: «Наш общий недостаток в Красной армии, это недостаток командного состава. Правда, специалисты старой армии и привлечены к работе, но что из себя представляют специалисты русской царской армии? Японская война резко разделила надвое русское офицерство. Прошедшие курс военных наук после японской войны, прониклись новым духомрусской военной доктрины, энергичным, решительным, нападательным. Прошедшие же старую школу, неизменно все, за самыми редкими исключениями, поражены Куропаткинским, нерешительно-выжидательным методом накладывания заплаток на прорехи. Эта безграмотная школа, отставшая не только от нашего времени, но и от японской войны (а еще лучше сказать, никогда не бывшая пригодной), нашла себе широкое применение…»²⁰⁹

      Те же мысли были высказаны в более развернутом виде в известном письме