– Успокоилась?
Вика подавленно кивнула.
– Тошнит?
– Тошнит, – не стала отрицать она.
– На работу возвращаешься?
– Нет!
Вика резко наклонилась и обхватила голову руками, стараясь прижать ее к коленям. Карамболь понял, что сейчас она закричит. И очень громко. А убивать ее резона нет. Сам по себе Прокофьев, может, и не опасен, но если он взбесится, если поднимет на уши свое Управление, может начаться ад. И все из-за какой-то сучки, которая не так уж и хороша собой, которая, похоже, на самом деле не знает, куда делся сбежавший Сигайлов. И пропавшие деньги у нее искать бесполезно.
– Ну и хрен с тобой!
Спускаясь вниз на лифте, Карамболь думал о возможной встрече с Прокофьевым. Вдруг он столкнется с ним во дворе. Такое может начаться, и это при том, что игра не стоит свеч.
Прокофьева не было, Карамболь сел в машину, глянул на дом и тихонько шлепнул себя ладонью по виску. И зачем он только сунулся к Вике? Ну нет в ней ничего такого, от чего мужики сходят с ума. И Прокофьев рано или поздно бросит ее. Вот тогда с этой сучкой и надо будет поговорить.
Бешеров жил в доме, который почему-то принято было называть бараком. Длинное одноэтажное строение из белого силикатного кирпича, разделенное на две половины. Свой двор, отдельный вход, клумба, сад, огород, все как положено. И дом не какая-то развалюха, на фундаменте стоит крепко, ровно, крыльцо, правда, облупилось, краска на газовой трубе потрескалась, вместо стекла в одной форточке вставлена фанера, но это мелочь. Тем более что половина дома принадлежала Бешерову безраздельно. Бабушка очень любила внука, он сел на двенадцать лет, а она слегла, так его и не дождалась. Сиделец вернулся, первое время пил, гулял, затем устроился на работу, привел в дом женщину, даже собирался жениться на ней, но не сложилось. Расстался с любимой, снова загулял, дом опять стал проходным двором. И с друзьями-дальнобойщиками Бешеров пил, и со случайным бабами развлекался, плечевые так и вовсе отсыпались у него после трудов праведных. А потом вдруг все успокоилось. Бешеров разогнал приживал, в доме стало тихо.
– Ну так, иногда приходят друзья, – морщила лоб Ирина Витальевна, его соседка по дому.
Хорошая женщина, добрая, гостей из полиции сразу в дом позвала, чаем напоила. Нервничала она, все в окно поглядывала. Муж с работы должен вернуться, а в доме парни в два раза моложе нее, а вдруг не из уголовного розыска? Вдруг она придумала, что из полиции! У ревности границ нет.
– Все те же, с которыми он раньше гулял? Или какие-то новые?
Саша уже поименно знал всех друзей Бешерова. Всех, которые на виду, всех, которые с ним работают. Столько людей опрошено, в ушах уже звенит от разговоров, а толку нет. Не водил Бешеров дружбу со своими старыми дружками-бандитами, ну, может, иногда пересекался с рахатовскими недобитками, но в дом к себе вроде бы не водил. И друзья-дальнобойщики о них ничего не знали, во всяком случае, не говорили.
– Ну какие новые? – пожала плечами Сивачева. – Они у Рената постоянно новые… Я же за ними не слежу!
За окном открылась калитка, в соседнем дворе появились