– Мария Келдыш… Вы случайно не родственница Келдыша?
В каком-то смысле хотелось ответить, что я, конечно, родственница Келдыша, точнее, папаши с такой фамилией. Глупый вопрос.
– Если вы имеете в виду «того самого» Келдыша, то нет. Однофамилица.
Какого именно Келдыша, я не уточняла, их вообще-то много было. И ещё, кстати, Келдыш – кратер на Луне и, кажется, астероид.
– Ясно, – улыбнулась Марианна Витальевна.
Минут двадцать мы беседовали «о погоде», то есть, о чём угодно, но не о работе: о пробках на дорогах, в которых я, как ракушечный домосед, мало что смыслила; об очередях на выставку Репина, куда не собиралась идти; о проблемах мигрантов, где я, по сути, не имела собственного устоявшегося мнения. Возможно, так она прощупывала меня на совпадение ценностей. Наконец Марианна Витальевна приспустила дорогие очки на переносице, посмотрела на меня как-то по-щучьи и спросила:
– А что конкретно вы можете?
– А конкретно всё, – не задумываясь, выпалила я и тоже взглянула на неё загадочно.
– Есть ли у вас опыт ведения протоколов заседаний?
Чуйка подсказывала мне, что надо соврать, но язык снова оказался шустрее:
– Нет. Но я быстро учусь.
– А как бы вы отнеслись к нестандартным просьбам руководства?
Я, как человек литературоцентричный, сразу представила «Пятьдесят оттенков серого».
– Нельзя ли поподробнее? – Я открыла Белкину кожаную папку, где лежал блокнот, вынула ручку и замерла в ожидании Марианниных комментариев.
Та лишь улыбнулась.
– Ничего противозаконного. Например, кто-нибудь из директоров попросит вас в химчистку сходить. Или купить корм собаке. Директора – очень занятые люди.
Мой мозг начал работать по привычной для него схеме. Так, что нам даёт эта информация? Что директоров больше одного, что у кого-то есть псина. И что костюмы их пачкаются. И что они, вероятно, засиживаются допоздна и ничего не успевают. Отсюда два вывода: мне придётся засиживаться тоже и выступать в роли прислуги.
– Ну, если просьбы не связаны с детской порнографией и наркотиками, то почту за честь их выполнить, – как всегда удачно пошутила я.
Марианна Витальевна, тем не менее, улыбнулась.
– А почему вы не допиваете кофе, Мария?
Как ей объяснить, мама, что я не могу оставить дно чашки пустым? И всегда закрываю глаза, когда наливаю в неё что-нибудь. У вас – нестандартные просьбы руководства, а у меня – нестандартный заскок.
– О, спасибо. Я постепенно его пью…
– Хотите ещё чашечку?
– Нет, благодарю.
И тут она сделала то, о чем предупреждала бдительная Белка: залпом допила свой кофе и поставила ПУСТУЮ чашку прямо перед моим носом. Я сама виновата: если бы я отказалась от кофе, то, возможно, вежливая Марианна Витальевна не стала