Мое падение закончилось обычным, но затяжным приступом меланхолии. Как же так? Вроде кости целы – отделалась синими полосами на спине и багрянцем синяков на руках и ногах, стонущих при каждом неловком движении писклявыми лиловыми голосами: «Мы же тебя предупреждали». Предупреждать-то предупреждали – да что толку – двигаться и вставать с дивана не хотелось, не желалось и не мечталось. Вроде меня, как бутылку, встряхнули, и вся муть со дна ударила в голову. Наши с Мартином вечерние посиделки прекратились, и кот заметно приуныл. Но ненадолго.
– Хватит хандрить! Вставайте, маркиза Кара-бас. Вас ждут великие дела, как говорил какой-то там мудрец доблестному герцогу Максимилиану Анри Сен-Симону. Кстати, Максимилиан – прекрасное имя, данное мне при рождении. Мечтал носить его при себе до конца дней своих, да не сложилось.
Приоткрыв один глаз, я разглядела рядом с собой на подушке, примятой лавандовым облаком сатиновой наволочки, знакомый оскал несостоявшегося Макса. Вы когда-нибудь видели говорящих котов? Если нет – поздравьте себя – вы пока еще в полном порядке.
– Вот оно что! Какой же Степа, оказывается, враль! А чем тебе имя Мартин не угодило? – прошептала я. – Значит, хватило смекалки удивить меня единственно возможным способом? Изыди, шпион мохноногий!
Я и не заметила, как с неожиданной прытью вскочила с дивана и погналась по коридору за мелькающими впереди лапами и хвостом. Мышцы ног с каждым ритмичным ударом пятки об пол – правой или левой, неважно – разогревались все сильнее и сильнее, а кровь с энергичным барабанным боем все активнее пульсировала по артериям: «Встала, встала! Беги, беги!» Освеженный, или освежеванный, сверхъестественным событием разум стряхнул оцепенение, и я с усилием притормозила около последнего поворота перед кухонным окном – бежать дальше было некуда. Разве что выпрыгнуть в окно. Полюбовавшись рамой с единственной бронзовой шпингалетиной, увитой одичавшим без присмотра плющом, я плеснула