– Ссаши, говоришь, – почему-то взбесился эльф. – Как посмел ты прийти сюда, после того, как вы прокляли Барим? С каждым поколением особых девочек рождалось все меньше, а сейчас, когда их практически не осталось, явился ты? Зачем?
– Мы никого не проклинали. На Ссай очень нуждаются в особых. Я ученый. Если вы мне позволите, я исследую этот феномен вместе с вашими специалистами, и мы сможем решить проблему.
Эльф сначала воззрился на меня с изумлением, а потом глумливо рассмеялся.
– Что ты можешь решить, змей? Сотни лет лучшие из нас искали причину и не нашли, а ты, заносчивый червь, найдешь выход? Нет, ты пришел отнять у меня её, только ты не угадал. Я ждал свою дэйну две сотни лет и не позволю ее забрать. А ты станешь наглядным примером того, что будет с другими нагами, пожаловавшими в наш мир. С сегодняшнего дня у тебя нет ни имени, ни титула, ты – животное, дикое и опасное. По праздникам мы будем выставлять клетку с тобой на площади, разрешая детям бросать в тебя огрызки, а человеческие девушки вместо любви будут дарить тебе свое презрение, брезгливо морщась от вида грязного чудовища, которым в будущем они будут пугать своих непослушных детей, – почти выплевывая от ярости слова, разорялся эльф.
От осознания, что родные за миллионы лиг пустоты от меня и, при всем желании, на помощь никто не придет, было не по себе, но страха еще не было, он пришел позже, когда почти погасла надежда выбраться из зловонной ямы, в которую я угодил.
Примерно полгода назад, как и обещал лиер Натаниэль, меня в железной клетке, голого, грязного и голодного, разместили на торговой площади, и я испил чашу стыда и отчаяния до дна, наблюдая, как человеческие девушки, о которых я столько мечтал, смеются надо мной и бросают в клетку кусочки хлеба. Перед выездом мне не давали пищи неделю, и от вида свежей выпечки живот сводило голодными спазмами, но я еще помнил, что такое гордость, и только уклонялся от летящих в клетку подачек.
Единственной, кто отнесся ко мне по-человечески, оказалась маленькая девочка. Пока ее мать отвлеклась на грудного сына, малышка подошла прямо к клетке, поднырнув под ограждение. Голубоглазое светловолосое чудо протянуло мне большую сахарную булочку со словами: «На, кусай. Ты класивый!». Маленькая ладошка гладила мой грязный хвост, пачкаясь о тусклую от пыли чешую, а дитя улыбалось, заставляя меня плакать от щемящего чувства. Но этот миг омрачил испуганный вскрик ее матери и болезненные уколы копий, которыми эльфы отгоняли меня от ребенка.
– Мама, он доблый и холоший, – доверительно сказала Ниса (так звали малышку), пока причитающая мать оттирала ее выпачканную об меня ладонь.
После этого случая меня снова спрятали в каком-то подвале, где лишь сырость и затхлый запах были моими спутниками. Жизнь потеряла смысл, я перестал принимать те подачки, что эльфы подсовывали в узкую щель решетки.
Новый визит лиера оказался неожиданностью, особенно если учесть, что он привел с собой дэйну. Девушка светилась той живой, горячей энергией, что отличает людей от эльфов