Александр пожал плечами. Да, роста совсем невысокого, на взгляд – пять и три… с половиной. Но это не проблема: каблук и ракурс всё решают, пол-Голливуда подтвердит.
– Начинайте, мистер Барри, – велела Мари звучным голосом.
Барри…
Александр мысленно прокрутил в голове кинопробы, но так ничего и не нашёл. Мистер Барри подошёл к самому краю съёмочного пространства, как будто был в театре и выходил на авансцену, развернулся и остановился прямо напротив Александра.
Мари показала развернуть камеру. Мистер Барри подвинул стул, сел, и тут Александру бросилось в глаза то, что он не отметил сразу: костюм на актёре не просто сидит отлично, а пошит по фигуре. Он парой линий обозначил это на рисунке.
Барри не двигался и не говорил, и Александр посмотрел ему в глаза. Барри улыбнулся, облизнул губы и сказал совсем тихо:
– Да, мистер Грей, боги к вам милостивы, – у него был тенор, высокий, но не визгливый, – но боги скоро отнимают то, что дают. У вас впереди немного времени для жизни настоящей, полной и прекрасной, – в глазах его что-то поменялось.
Парень был на высоте. И плевать, что он крутил и вертел монолог по-своему. Не в порядке предложений суть, а в том, как достаточно пошлое уайльдовское рассуждение об абсолютной власти красоты он в самом начале превращал в угрозу.
– Вы удивительно хороши собой, мистер Грей. Не хмурьтесь, это правда. Подлинная тайна жизни заключена в зримом, а не в сокровенном, правда? – он сделал паузу, от которой, однако, не разило театральщиной. Просто как будто задумался. – Вы улыбаетесь? О, вы не будете улыбаться.
И всё-таки переигрывает. Но, надо признать, не критично и не глупо. Не пытается кривляться. Просто чуть-чуть перегибает палку, немного уходит в сторону Бродвея, где, чтобы зрители поняли мысль, её надо с нажимом и паузами сообщить со сцены.
– Вам вдруг станет ясно, что время побед прошло, или придётся довольствоваться победами столь жалкими, что в сравнении с прошлым они вам будут казаться горше поражений, – Барри встал со стула, обошёл его и опёрся о спинку. – Каждый уходящий месяц приближает вас к этому тяжкому будущему. Вы будете страдать ужасно… – он вдруг рассмеялся ни с того, ни с сего. Покачал головой и повторил: – Ужасно, мистер Грей, – и подмигнул Александру. Манерно раскланялся и, не дав Мари даже остановить съёмочный процесс, направился к выходу.
– Мистер Барри! – окликнула его одна из ассистенток. – Мистер Барри! – но он просто ушёл.
Александр откинулся на спинку стула и спросил в пустоту:
– Что это было?
– Псих, – уверенно ответил Мэтт. – Всё, давайте четвёртого, заканчиваем. Быстро, быстро!
К своему стыду, Александр почти не слушал последнее выступление, а потом попросил Мари найти ему видеовизитку этого Барри. Хотелось понять, как он мог его не запомнить, а голос, произносящий: «Ужасно, мистер Грей», – звучал в ушах.
Глава 4
Себ