Возможно, сказалось её верчение попой, возможно, тот царственно-пофигистический настрой, в котором пребывал сегодня Евгений, но уговаривать его долго не пришлось – тем более что и было бы на что уговаривать. Оба делегата, надо полагать, обрисовали ему картину маслом, напирая на представляющиеся возможности куда больше, нежели на потенциальные последствия; вряд ли они стали предупреждать его о собственной выгоде. Главное, что ему было сказано, – так это то, что вот есть, утрируя, непорочная дева, которая жаждет его и готова в связи с этим на многое; осталось только подойти, взять за руку…
Тане, нафантазировавшей эти переговоры, больше всего нравился именно этот момент – чтоб он подошёл и взял её за руку, и снова повёл туда, где её жизнь невозвратно изменится. Это было бы символично, это было бы красиво, это было бы правильно. Она даже успела пожалеть, что не поставила это обязательным условием, но понадеялась, что Женя и сам не растерял привычек прошлого – и по-прежнему спасает понравившихся ему девушек проверенным с детсада способом…
Увы, вышло не совсем так, как она себе в эти минуты надумала. Вышло куда прозаичнее.
К ней подошёл не Женя, а с глумливой улыбочкой Игорёк.
– Ты, значит, туда пока иди, готовься там, а он подойдёт.
– Пусть сперва подойдёт, а уж я-то всегда готова, – бойко отвечала Татьяна, отводя подальше готовые приобнять её руки. Тем не менее дальше спорить она не стала, как не стала теперь даже смотреть на Женю, как сделала бы, пожелай она убедиться, с его ли ведома действует этот прыщавый посол. План в её голове созрел вполне определённый, ну а то, что некоторые частности с ним не совпадали, можно было пережить, если просто не переживать из-за этого. Закруглившись с танцами, Таня пошла туда, куда было указано.
У нужной двери стоял в ожидании – и в то же время на стрёме – Серёжа. Впуская её, он не без робости сказал:
– Ну, ты там дальше сама. И смотри, ты обещала…
И прозвучало это так глупо, так наивно, так по-мальчишески, что Таня не удержалась и рассмеялась едва не во весь голос:
– Готовь пока свою обещалку! И смотри, чтоб к нам не заходил никто, пока сами не выйдем!
Как эта дерзость прожжённой хабалки сочеталась в ней с недавним признанием девственности – она и сама б не смогла объяснить; видимо, взыграло тут что-то природное. Таня чувствовала себя так, будто бросилась в обжигающе холодную реку – и та уносила её непонятно куда с такой скоростью, что и опомниться некогда. Оставалось только хорохориться и верить в то, что всё пойдёт именно так, как и было наспех задумано.
Таня в эту минуту совершенно убедила себя, что сумеет и Женю околдовать, и с обещанными последствиями справиться. Её окрыляло то дерзновение молодости, что