Пока психичка воспитывала меня своими шаблонными, ничего не значащими фразами, я думала о своём.
Я думала, откуда все (как говорит Ласточкина) знают, что мои родители выпивают? Я никому никогда не говорила. Как вообще люди узнают, что творится в других семьях? С другой стороны, я же откуда-то знаю, что у отца Ласточкиной есть ребёнок от любовницы. А откуда я знаю, я не знаю. Кто мне мог об этом сказать?
Странно, я так же знаю, что происходит в семьях других одноклассников. Знаю, у кого родители развелись, кто ипотеку платит, у кого есть братья или сёстры, у кого семья нормальная, у кого – нет. Но я понятия не имею, откуда я всё это знаю. А главное – зачем мне эта информация.
– Ты ведёшь дневник, как я тебе советовала? – вывела меня из задумчивости психолог.
– Нет, – соврала я.
– Ты же говорила, что ведёшь.
– Вела, перестала. Надоело. Писать слишком много не хочется. И вообще, помощь не мне нужна, а Ласточкиной. Сто раз говорила, что она сама меня достаёт, а я ей только отвечаю. Кроме того, Ласточкина патологическая лгунья.
– Вот видишь, Маша, у тебя всегда кто-нибудь виноват, но только не ты. Надо уметь признавать свои ошибки.
– Какие ошибки? В чём моя вина? Ласточкиной не живётся спокойно, а я везде виновата.
– В любом конфликте всегда виноваты обе стороны.
– Тогда почему Ласточкиной здесь нет?
– Я с ней разговаривала, она показалась мне хорошей девочкой.
– Бред!
– Что говоришь?
– Ничего.
– Я думаю, нам нужно проводить беседы с тобой на регулярной основе. Если ты не хочешь анализировать свои мысли и чувства самостоятельно в дневнике, то будем делать это вместе.
– Нет уж. Давайте я лучше буду вести дневник. Делать там всё как надо. Ок?
– А Ласточкина?
– Подумаю над своим поведением и сделаю всё, чтобы больше не спорить с ней. Договорились?
– Хорошо. Но если ещё раз отправят ко мне, придётся проводить регулярные беседы.
– Я поняла. До свидания.
В чём наш психолог действительно была мастером, так это в избавлении себя о работы. Она по сути ничего не делала, никому не помогала, но мастерски писала отчёты о своей работе. А так как в школе отчёты важнее детей и реальной деятельности, то все считали психолога «профессионалом своего дела». Старшеклассники считали её профессионалом другого «дела». Виной тому были дорогой телефон, наращённые ресницы, яркие губы, томный взгляд и дорогие иномарки, забирающие психичку с работы.
Психичку я не люблю, она мне напоминает Ласточкину: такая же хитрая и глупая.
Наконец уроки закончились, и мы с Ангелиной пошли домой. Я боялась, что она спросит о моих родителях после конфликта с Ласточкиной. Стрёмно признаться,