Пока я предавался воспоминаниям, мой соперник пришел в себя. Он по-прежнему сидел на земле, хмуро глядя прямо перед собой. Видимо, поражения нанесли болезненные удары по самолюбию, и он пытался справиться с собой. Только меня это волновало мало.
– Мой выигрыш?
Он зыркнул снизу вверх, но спорить не стал, а молча отстегнул с пояса кожаный кошель и отсчитал в мою протянутую ладонь стопку монет. Мелькнуло окно передачи, подтверждающее выигранную мной дуэль и получение денег. После чего он рывком поднялся и схватил копье, по-прежнему торчавшее из земли. Я на секунду подумал, что снова собирается напасть на меня, но тот проявил благоразумие и стал напяливать на себя зброю. Закончив с этим, он обратился ко мне, видимо уже полностью справившись с собой.
– Силен ты, чертяка, признаю. Теперь вижу, что вой, а не смерд да не огнищанин. Так чего в остроге забыли?
– Дело у нас к воеводе. Ну и на постой где-то бы надо остановиться.
– Торговать будете?
– Нечем пока нам торговать, – ответ, на мой взгляд, вполне очевидный. Мы ведь и вправду были теми еще голодранцами.
– Тогда по медяку с носа. Захотите товарами на базаре поторговать – в казну десять медных. Если поймают с торговлей в остроге с неуплаченной податью, виру по медной гривне заплатите в воеводину мошну. Уяснили? – Голос Ждана стал скучающим, видимо он начал выдавать стандартную, много раз повторенную им информацию.
– Я вчера проходную платил, – тут голос подал Рик, молчавший до сего момента.
– Так то было вчера… – протянул вредный стражник, но, поймав мой взгляд, осекся. – Ладно, один медяк, и проваливайте.
Надо же, дипломатичность проявил. А я наконец понял, что еще за вира. Типа штрафа за нарушение местных законов. И, судя по словам второго стражника, убийство тут является финансово наказуемым преступлением, а не уголовно. Интересный факт, который я постарался запомнить на будущее. Я бросил в ладонь Ждана монетку, буквально только что перекочевавшую из его кошелька в мой, но тот сделал вид, что все в порядке.
– Как нам пройти к воеводе?
– Прямо дуйте, пока в воеводин дом не упретесь – большой такой, рубленый, охлупень с конем на крыше. Мимо не пройдете. – После уплаты проходной мзды Ждан утратил к нам интерес, равнодушно уставившись вдаль. Надо полагать, злость за проигрыш еще не прошла.
– Я провожу, – голос подал напарник Ждана, – отполдничаю заодно. Время как раз.
– Ты, Данко, к Фекле опять никак навострился. Смотри, уйдешь надолго, я Севастьяну пожалуюсь, что ты от работы отлыниваешь. Он тебе уши оборвет, зуб даю.
В ответ на это названный Данко лишь широко улыбнулся и пристроился в начало нашей маленькой колонны.
– Ловко ты на кулачках бьешься, странник. – Как только мы отошли от ворот на