История и поэзия Отечественной войны 1812 года. Федор Глинка

не только сочетание отечественная война, но и вообще прилагательное отечественный. Правда, слово отечество (со строчной буквы, только дважды с прописной) встречается в романе достаточно часто, хотя и неравномерно. В двух первых томах, до событий 1812 г., – всего 6 раз, и всегда в речи героев. В третьем и четвертом томах «Войны и мира» слово отечество употребляется гораздо чаще: 39 раз, и 1 раз – слово соотечественник, при этом снова в речи героев. Здесь постоянно встречаются уже знакомые нам конструкции: «служу государю и отечеству», «изменил своему царю и отечеству», «верность царю и отечеству и ненависть к французам, которую должны блюсти сыны отечества». С началом войны репертуар конструкций становится разнообразнее: «долг и любовь к отечеству», «любезное наше отечество», «доброе и усердное Отечество», «защита отечества», «оборонять соотечественников», «враги отечества», «судьба… Отечества», «разрушить храм своего отечества», «положении отечества», «плакать об участи моего отечества», «оскорбленное отечество в потере Москвы», «польза отечеству, для которого я готов умереть», «Александр I <…> первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве». И, разумеется, отец отечества, император должен был произнести следующие слова: «Благодарю вас от лица отечества»[57].

      Толстой высмеивает и опровергает всю эту риторику: «Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.

      – Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя-батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин»[58].

      В изображении этого дворянина Толстой использует текст воспоминаний Сергея Глинки, так что этот образ можно рассматривать как пародию на восторженного издателя «Русского вестника»: «Вслед за этим мужчина лет в сорок, высокий ростом, плечистый, статный, благовидный, речистый в русском слове и в мундире без эполетов (следственно отставной), о имени его некогда было спросить, возвыся голос, сказал: "Теперь не время рассуждать: надобно действовать. Кипит война необычайная, война нашествия, война внутренняя. Она изроет могилы и городам и народу. Россия должна выдержать сильную борьбу, а эта борьба требует и небывалой доселе меры. Двинемся сотнями тысяч, вооружимся чем можем. Двинемся быстро в тыл неприятеля, составим дружины конные, будем везде тревожить Наполеона, отрежем его от Европы и покажем Европе, что Россия восстает за Россию!"» Скачать книгу