– Спасибо, Десмонд, огромное, огромное тебе спасибо. Ты не понимаешь, что это для меня значит.
Она протянула ему сумку с непременным письмом к Вике и книгами, которые он должен был вернуть в университетскую библиотеку.
– Все как новые. Ни пятнышка влаги, никаких загнутых уголков.
Десмонд схватился за голову.
– Проклятье, Лэйра, тогда старик догадается, что я эти кирпичи вообще не читаю.
Лэйра рассмеялась так громко, что в уголках ее глаз появились слезы, похожие на крошечные жемчужинки.
– Поблагодари и его, благодетеля, только не от моего имени, а то он сразу вышвырнет тебя из своего святилища. Принес что-нибудь еще? Какие новости при дворе?
– Разумеется. Леди Анистер теперь предпочитает платья цвета спелой сливы. Понятия не имею почему: в них она выглядит болезненно.
– Возможно, она ищет сострадания. Но ты же знаешь, что платья дам меня не интересуют. Разве что ты решишь на какой-то из них жениться.
– Ни за что! Я просто хотел тебя позлить. Новости, конечно, есть.
И они ему не нравились, эти новости. Они отнимали у него чувство легкости.
– Похоже, напряженность между Эшрианом и Кеппохом продолжает усиливаться. Скоро речь может пойти об открытой войне.
Лэйра тут же посерьезнела. Они с малых лет жили с мыслью об угрозе, о войне, стоящей у дверей, но видели лишь изголодавшихся и перепуганных до смерти беженцев.
Он торопливо продолжил:
– Но это вряд ли перекинется к нам через горы. Твой отец точно об этом позаботится.
– Разумеется, – ответила Лэйра неожиданно равнодушно. – Железные шахты в горах и кузницы – все они принадлежат дому эс-Ретнея. Если будет война, он обогатится, а все люди, которые станут искать убежища в Немии, ради безопасности своих семей готовы работать до полусмерти. Догадаешься, где именно?
В шахтах и кузницах и на перевозке товаров, где же еще. Никто не понимал этого лучше Десмонда, и никого из обитателей замка это не возмущало. Необходимость полностью изменить политику Немии назревала уже давно. Но для этого нужна была власть, которой Десмонд не обладал. Пока еще не обладал. И если он хотел ее получить, ему нельзя было допускать даже мельчайшей ошибки.
Последовать за своим сердцем, действовать открыто, проявить себя таким, каким он был в глубине души, – это и стало бы той ошибкой. Десмонд рано научился скрывать эту часть себя.
Никто не замечал разницы. Иногда, в те короткие мгновения, когда он был собой, он сам казался себе чужаком. Только Лэйра еще помнила истинный облик Десмонда, не скрытый маской. Не зная, что движет им, она всегда напоминала ему, что нельзя забывать себя и нужно