– Маму я беру на себя.
– Спорим, не…
– Уговорю! – резко бросил отец. – Ну? Согласен?
– Думаю еще, – окрысился Глеб.
– Быстрее думай, мне пора в офис. Ты знаешь, я своему слову всегда верен. Если и ты обещаешь Катю не обижать и защищать, дома и в школе, до конца учебного года.
– Она тут жить будет до экзаменов?!
– Да нет же! После моего возвращения переедет в лицей. Но есть ведь каникулы, а во втором семестре вас будут отпускать на самоподготовку. В общем, она часто будет здесь бывать. Не оставаться же ей в пансионе одной?
– Черт! Черт!
– Не соглашайся, не соглашайся, – шептала Катя, стоя на лестнице и прижимая к груди туфли.
Ей хотелось бросить все и бежать прочь.
– Ладно, – сказал, наконец, Глеб. – С матерью только договорись. Насчет прав.
– Договорюсь. Проследи, чтобы она не превратила Катю в очередную свою игрушку.
– Вот этого не обещаю.
– Постарайся. Я буду звонить.
Катя бросилась вниз по лестнице. Сначала сверху спустился Глеб, скользнул по ней взглядом, упал на диван. Отец сбежал с сумкой, поглядывая на часы, чмокнул Катю в щечку, проговорил:
– Чтобы на связи каждый день. Для тебя я всегда в зоне доступа. Телефон дяди Миши сохранила? Глеб тебе поможет освоиться. Не стесняйся, обращайся к нему, если возникнут вопросы. Буду скучать.
Хлопнула дверь. Глеб сидел, глядя на экран смартфона. Пиликали сообщения, парень улыбался, не обращая внимания на гостью. Катя стояла у стены и молчала. Сколько денег у нее на карте? На билет хватит. Ну же, решайся!
– Я уезжаю, – тихо сказала она. – Как мне добраться до города?
Глеб молчал, лишь дергающийся желвак указывал на то, что он слышит. Катя взяла сумку и пошла к двери.
– Как твоя фамилия? – насмешливый тон ударил в спину.
– Самарская.
– Зачем тебе в город? Тут воздушных змеев лучше запускать.
– Очень смешно.
– Слышь, Самарская, тебе отец чё сказал? Сидеть и меня слушаться. Или он тебе все-таки не отец?
– В каком смысле?
– Ну… – Глеб обошел ее и многозначительно опустил взгляд на старые туфельки, немного стоптанные, но еще крепкие. – Всякое бывает. Антон человек небедный. И, оказывается, очень сентиментальный. А тут вдруг раз – и дочка объявилась.
От возмущения у Кати перехватило дыхание. Она молча прошла мимо парня, толкнула дверь. Глеб оказался рядом с ней почти мгновенно, схватился за ручку, на запястье у него звякнули подвески на кожаном шнурке.
– Ладно, ладно. Беру свои слова обратно. Ну подожди. Мы же с тобой уже старые знакомые. И вообще, любые передвижения только с разрешения Антона. Мне тоже через тебя кое-что перепадет.
– Я знаю, слышала.
– Ух, какая ушлая. Тогда заключим перемирие? Я тебя не обижаю, грудью прикрываю от всякого дерьма, а ты потом говоришь отцу, какой я милый.
– Я врать не буду.
– Так и я не буду. Я тоже рискую. Откуда я могу знать,