Вилли вдруг расхохотался, вспомнив, что историю с бочками выдумал он сам и как-то в шутку рассказал ее Хансену. Смекалистый Хансен как видно историю не забыл и умело приспособил в лесничем быту.
– Что и говорить, развлечение сплошное, а не методы, – заметила Тува и махнула рукой на Вилли.
– Да, – выдохнул Ульф, – нелегкая у вас служба. Пойду я, пожалуй, березка-то моя для Озерника без присмотра осталась. Мне, знаешь ли, плот в этом году строить доверили, – гордо похвастался он, – придешь завтра на праздник?
– Я вроде бы и не собиралась… но постараюсь, – ласково ответила она и смущенно улыбнулась, – и спасибо, что этого принес.
Тем временем вернулся Хансен с подмогой, и раненого унесли в лазарет. Тува сразу похолодела и выдала новый приказ:
– Этих в камеру отведи и вещи не забудь изъять, а я пока нашего бедолагу проверю.
– Так точно! – отозвался Хансен и без промедления подскочил к арестантам, – а ну барахло свое предъявляете! – скомандовал он.
– Ну, теперь точно ужин пропущу, – пробормотал Фульк.
– Не бойся, не пропустишь, – ответил Хансен, грубо вырвав у него лук из рук.
* * *
Вилли, наблюдая за Хансеном, припомнил одну давным-давно забытую историю. Занесло их тогда ночным ветром в соседнюю деревню. Пивом упились они изрядно и, стыдно сказать, захотелось им по малой нужде. А чтобы лишний раз никого не тревожить решили они спрятаться подальше и уже там организмы облегчить. Вилли пошел в кусты; а осторожный Хансен выбрал место потише и скрылся в ближайшем огороде, прямо в зарослях картошки с капустой. У огорода, к слову, оказалась хозяйская хибара. Свет в ее окнах не горел, и Хансен решил, что все уже давно спят. Но не успел он и штаны приспустить, как его окружил отряд полиции во главе со злым как собака сержантом. Напуганного Хансена скрутили и повели в участок, а заодно поведали о возможных наказаниях за такой дерзкий проступок. После истории о том, как в древние времена ворам за кражу отсекали руку, он всерьез испугался за свое будущее.
В появлении полицейских среди капусты не стоит искать таинственного проведения. Объяснялось все просто: это был их огород, а хибара их полицейским участком. Огород для них был своего рода отдушиной после трудной и опасной работы, а по ночам они зорко и ревностно охраняли его от непрошенных гостей. Воровство с огорода они может и простили бы, но использовать его вместо туалета – для них было хуже убийства. Хансен просидел в участке всю ночь, на утро же, как вернулся в деревню, объявил Вилли, что по нужде больше не пойдет никогда в жизни.
Хансен собрал вещи Фулька в плетеную корзину и переключился на Вилли.
– Вещички у тебя странные, – подметил Хансен, задумчиво поглядывая в лицо деревянному ослу, – меж