Чего ей это стоило, какого напряжения и каких сил, но к десяти часам распечатанный сводный бланк был готов.
Таня дождалась, пока стрелка часов доползет до десяти, постучалась и вошла в дверь.
– Вы позволите?
Получила начальственный кивок.
– Что это? – спросил мужчина, разворачиваясь к ней корпусом.
– Сводка, как вы просили, – проговорила Таня.
Она изо всех сил старалась на него не смотреть. Если не смотреть, можно представить, что она далеко отсюда.
– Принесите, – мужчина откинулся в кресле, постукивая по столу пальцами.
В глазах какой-то странный, нехороший огонек.
Подошла, положила перед ним отчет и уже развернулась, чтобы отойти, как он подался вперед и проговорил:
– Постойте, Татьяна Аркадьевна.
Таня замерла, как будто ледяная игла вонзилась в спину.
– Кофе мне занесите.
Твою мать! Она и забыла, что это тоже входит в обязанности секретаря – носить барину кофе и мелкие ништячки. А дальше что? Звонить от его имени жене и посылать цветы его любовницам? Язык так и чесался послать его далеко и надолго.
Замерла, развернулась вполоборота, чтобы сказать…
– Будьте любезны, Татьяна Аркадьевна, принесите мне кофе.
Она сделала над собой усилие и выдала подобие улыбки.
– Вам с сахаром или без?
– С сахаром, Татьяна Аркадьевна.
Кивнула, хотела уйти, но он опять остановил ее.
– И себе сделайте тоже. А потом заходите, разберем, где вы допустили ошибку.
Глава 3
Женщина ушла, но неуловимый шлейф интереса, который она в нем вызывала, остался.
Олег проводил ее взглядом, а потом откинулся в кресле, ощущая одновременно и странное удовлетворение, и столь же странное недовольство.
Временная секретарша оказалась достаточно профессиональна и оперативно сработала. Все-таки первый раз на новом месте. Олег сам по опыту знал, как иногда непросто было разобраться в хитросплетенных каталогах Маргариты Павловны. Уж она умела так заковыристо называть папки и ховать их так, что сам черт ногу сломит. А эта разобралась и даже успела всю переписку отсортировать и обработать.
Она допустила одну маленькую ошибку. Даже не ошибку, а неточность – пометки по пунктам следовало выносить отдельной графой. На это можно было спокойно закрыть глаза. Как директор, ее работой Олег был доволен.
И все же он испытывал потребность указать ей на ошибку. Проговорить это, разжевать. Может быть, неоднократно. Потому что…
Вот тут и начиналось скрытое недовольство.
Она упорно не желала на него смотреть, и это задевало.
Если в первый раз это можно было списать на смущение, то во второй раз, когда она вошла, от нее, казалось, летели ледяные искры. Это почему-то раздражало и цепляло Олега, пробуждая глубинное желание поставить ее на место.
Хотя и не должно было.
Но было и еще что-то. Он интуитивно