– Но тогда, как же ваше учреждение выходит из положения? – удивился Мишин.
– Государство выручает. Оно сейчас разбогатело на нефти. Впрочем, эти проблемы для вас, наверное, неинтересны. Давайте поговорим лучше о вас.
Как всякие публичные лица, телезвезды, Мишин привык быть в центре внимания, и другие люди интересовали его постольку поскольку. Он и спросил-то о работе Шумилова, чтобы соблюсти вежливость, неписаный кодекс дорожного знакомства. На самом деле его всегда привлекали разговоры только о своей собственной персоне, и Шумилов без труда это понял.
– Вам нравится моя аналитическая передача? – спросил Стас, снова наливая коньяк.
– Аналитическая? Разве «Криминал недели» аналитическая передача? Мне казалось, скорее, информационная.
– Ну что вы, что вы! – не согласился Стас, чуть пригубив коньяк. – Самая что ни на есть аналитическая.
– Чтобы называться аналитической, нужно анализировать. А вы лишь информируете о преступлениях, не более того.
– Какой вы, однако, жесткий! Настоящая аналитика стоит дорого. Привлечь ведущих типа Киселева или Доренко наш канал не может, а рейтинг, для нас вопрос престижа. Его надо поддерживать. Поэтому отчасти вы правы. С другой стороны, мы проводим журналистские расследования и в любом расследовании всегда есть элемент аналитики.
– Согласен, однако, ни одного расследования в ваших передачах я не видел. Только выезд на место происшествия и кучи трупов. Не кажется ли вам, что на экране и так слишком много насилия?
– Окей, на это я отвечу так: народ любит, когда ему щекочут нервы. Древнеримский слоган насчет хлеба и зрелищ актуален и сейчас. И тут ничего не поделаешь! Если вы посмотрите западное телевидение, то увидите нечто похожее.
– А как же насчет того, чтобы сеять разумное, доброе, вечное?
– Это неформат, на ТиВи не катит. Скорее, сеять ужасное, страшное, глупое…
– Чем же вас сейчас привлек Нижний Новгород? Сахарова там давно нет, да и на Немцове сенсаций не сделаешь, ведь пора его губернаторства безвозвратно прошла.
Мишину не понравились намеки Шумилова.
– В ваших словах слышится сарказм, Николай Поликарпович, – заметил он, криво усмехнувшись. – Сарказм, всего лишь управляемый гнев. Не думал, что у работников вашего фонда есть на него право и что вы столь плохо относятся к нам, телевизионщикам.
– У меня есть свое частное мнение, как у любого человека и оно не зависит от директивных указаний сверху. Но если я вас чем-то обидел, то ради бога, прошу извинить!
– Ничего, пустяки! – миролюбиво заметил Стас. – Мы будем в Нижнем снимать рекламные