– А вы, наверное, думали, что у меня голова чтобы зубами файерболы ловить? – с усмешкой поинтересовался он.
Вообще-то так и было. Но я не стала давать Торнсену ещё один повод для торжества.
Мыть полы пришлось. Тряпкой и руками. Руками и тряпкой. Перспектива спать по уши в грязи меня не привлекала. Хотя какое «по уши». Если бы я легла в слой чердачной взвеси, меня бы накрыло пыльною волною с головой. Я знала пару простеньких бытовых заклинаний, с помощью которых расправилась бы с напастью в два счёта. Но если бабулька – ведьма, она может насторожиться, почуяв скачок магического фона. Конечно, наше с Торнсеном появление у избушки сложно отнести к релаксирующим мероприятиям. Учитывая многочисленное околонаучное барахло, навьюченное на студента, как на последнего осла (хе-хе!). Оборудование-то дремучая, как лес вокруг, бабулька вряд ли опознает. Но я бы на её месте с такими гостями держала ухо востро. Как саблехвостый жутконос на кладке.
Пока я, еле ползая осенней мухой, в духоте чердака выметала пыль, чихала и отмывала тёмные от времени доски, снаружи слышался бодрый стук топора. Я задумалась, что ещё можно было бы взять с собой, раз уж у Торнсена ещё столько сил осталось. Чисто академически задумалась, потому что практической ценности эти идеи не представляли. Теперь я его уже ничем загрузить не смогу.
Кроме гранита науки.
А это, кстати, неплохая мысль. За неимением Сафониэля придется пользовать Торнсена. Вынос мозга – вполне конструктивный способ слить избыток силы. Пока вокруг меня твари не заколосились. А Торнсен сегодня напросился.
И вчера тоже.
Да он весь год только и делал, что напрашивался.
И вот, наконец, он весь к моим услугам. Куда он сбежит с этой крыши? К бабульке под бочок? С тварями свежим воздухом подышать?
Второе дыхание наполнило мои лёгкие, и работа заспорилась. Я распахнула единственное на чердаке окно и отёрла пот со лба. Солнце потерялось за кромкой леса, и хотя небо над головой оставалось голубым, жара слегка спа́ла. Я подвязала узлом рубаху, которая постоянно норовила вылезти из штанов. Жилетка была скинута ещё раньше. Площадь очищалась от скверны. Чердак, наполнившийся чистотой и светом, показался даже уютным. Я огляделась. Протёрла отжатой тряпкой узенький подоконник, но только грязь размазала.
Пора менять воду. Я взяла ведёрко и поползла вниз по скрипучей лестнице.
На улице с топориком разминался Торнсен. По случаю жары – без рубашки. Его мускулы играли тяжёлыми тяжами. Ну да. Как-то же он пёр гору у себя на спине. Колун взлетел вверх, демонстрирую великолепную переднюю зубчатую мышцу и тугие кубики пресса. Судя по скорости, с которой рядом с ним росла гора дров, он поставил целью обеспечить бабульку дровами на пару лет, хотя куда ей столько. Она столько и не проживёт…
Хотя с таким характером, может, и проживёт.
– Девонька, а когда ты кашеварить-то начнёшь? – прошелестела бабулька. – Есть-то ужо пора.
И правда. Я тоже почувствовала, что пора. Но варить я умела только зелья. Потому,