– Запал, что ли? – понимающе усмехнулся Александр.
Александр, как и положено настоящему мужику, был чуть красивее обезьяны. Его голова была лысой и блестящей. Как он утверждал, это жена выела ему всю плешь за двадцать лет семейной жизни. Оставшиеся волосы скучковались в мохнатых бровях, увеличивая и без того мощные надбровные дуги. Крупный нос был приплюснут в результате травмы, полученной ещё в молодости. Массивная нижняя челюсть тоже бывала ломана, и не раз. Но при всей своей первобытной брутальности, Александр умудрялся постоянно обновлять парк любовниц.
– Да не в том дело, – отмахнулся Геннадий и, постукивая карандашом по столу, признался. – Понимаешь, мы поспорили.
Он рассказал о предмете с-Котского пари и ставках на него.
– Что ж вы так с барышней, – укоризненно произнёс Александр.
– А что? – удивился Гена. – Насиловать же её никто не собирается. А если сама, дура, поведётся, то так ей, дуре, и надо.
– Оптимистичненько ты настроен, я погляжу, – резюмировал начбез.
Несмотря на облик неандертальца, Морозов был человеком проницательным и наблюдательным. С техникой был на «ты», хотя Геннадий не представлял, как эти ручищи умещаются над клавиатурой. Нюх на неприятности имел потрясающий, интуиция у начбеза была почти на грани ясновидения. И главное, он был предан Гене, как верный пёс. Ген-директор помог Морозову выбраться из весьма щекотливой ситуации, вырвал из гостеприимных лап тюрьмы практически, за что Александр теперь служил верой и правдой.
– От меня-то ты чего хочешь? – ещё раз уточнил начбез. – Давай согласуем реальности.
– Я не хочу стрелять наобум. Хочу понять, с кем имею дело. Мне нужно знать, что она смотрит, что слушает, о чём болтает с друзьями, и кто они – её друзья. Чем занималась на предыдущей работе и почему ушла. На что тратит свободное время: хобби, спорт, вредные привычки. Слабости. В общем, нужна любая личная информация. Справишься? Только тихо, как ниндзя.
– Будет сделано, Гена-сан, – Морозов сложил ладони и склонил голову в ритуальном поклоне.
Кира постепенно приходила в себя. Работать ещё не могла, но дышать уже была способна. Всё произошедшее казалось бы бредом, если бы не портрет. Разум отказывался принимать комплименты арт-директора всерьёз, но рисунок заставлял сомневаться. А вдруг? Женщины – такие мечтательницы. А жизнь – такая проказница. Ещё вчера Кира мечтала о том, чтобы на неё обратил внимание Константин. А сегодня оказалась объектом интереса Мишеля. К добру ли это? Здравый смысл твердил, что нет. Но сердце – оно такое сердце, оно всегда на что-то надеется. Даже если это не сердце, а женское самолюбие.
Новикова потёрла лоб пальцами, закрыла глаза, круговыми движениями прошлась по вискам. Нужно работать. Кира никогда не сталкивалась с программами для трёхмерного проектирования. Интерфейс был англоязычный, но традиционный. Главная проблема в таких случаях не как