Но реальных причин разорвать нашу связь я не находила. Родители на Петрушеньку надышаться не могли. Бабушка внучком называла. А я находила любой повод, чтобы побыть от него подальше. Это получалось как-то неосознанно. Я с удовольствием выходила на работу за свою напарницу. Не то чтобы нуждалась в деньгах.
Нет!
Просто вертясь и бегая, как измотанный взмокший хомяк в колесе, заведуя горячим цехом, я забывалась, стоя у своей любимой плиты. Всё отходило на второй план. В нашем ресторане часто была полная посадка, и это настолько вынимало все силы, что, приходя домой, я падала на кровать, закрывала глаза и проваливалась в сон.
Всё забывалось и становилось неважным.
Но наутро проблемы возвращались. Свадьба, планируемый медовый месяц и мужчина, при виде которого ни одна струна моей души не звенела.
Наверное, любовь – это просто сказка.
Выдумка. Миф.
Но неделю назад всему этому, наконец-то, пришёл конец. Выйдя в очередной раз на смену за напарницу, а по совместительству лучшую подругу ещё с кулинарного техникума, почувствовала себя не очень хорошо. Ближе к полуночи скрутило меня знатно. Гостей в зале ресторана было не так много, так что администратор спокойно отпустила меня домой.
Да и попробуй не отпусти дочь хозяина заведения.
Не знаю, как доехала до дома. Все мысли были только о том, как выпью обезболивающего и упаду в кровать. Открыв дверь своим ключом, сразу поняла, что что-то неладно. Ну, хотя бы, потому что лёгкие зимние сапожки на шпильке явно мне не принадлежали и до боли знакомая белая коротенькая шубка тоже. Да и сумочка на цепочке-ремешке.
Хотя! Вот её как раз купила я, но не себе, а подруге на день рождения.
Не разуваясь, я тихо прошла до спальни и замерла в проёме распахнутой двери, наблюдая весьма занятную картину.
Хм…
Петенька в постели никогда не блистал. А тут ну совсем котик на лежбище. На нём, извиваясь, скакала моя подруженька, за которую я, на минуточку, сегодня вкалывала.
Вот в это мгновение я и поняла, что меня совсем не задевает факт измены. Мне за предательство подруги больнее.
Наверное, со мной что-то не так.
Но этот мужчина, предсказуемый, меланхоличный, с противным брюзжащим характером, считающий каждую копейку, и неспособный на авантюру, мне не нужен совсем.
– Знаешь, Олесь, вот если он тебе так нравится, могла бы и сказать. Я бы подвинулась, – не удержавшись, громко заявила вслух.
Эффект оказался мгновенный: завизжав, подруженька соскочила с моего благоверного и прикрылась моим же халатом. Вот наглость!
Петенька продолжал лежать, как бревно, и по-дурацки хлопал глазками с длинными ресничками.
– Лизонька, это не то, что ты думаешь, – наконец, проблеял он. – Она сама, явилась, я не хотел. Я тебя люблю.
Так противно стало. Не хотел он! Самая последняя низость в такой ситуации, которую может сделать мужик, – это свалить всё на женщину. Олеся молчала, видно было,