Прежде чем тронуться с парковки, долго смотрел в лобовое стекло. Осень вступала в свои права, срывала яркие листья с деревьев, накрапывала дождём, а потом сменялась тёплой погодой, давая москвичам вернуться в летние деньки. На ещё не жухлом газоне жирный ленивый голубь что-то выковыривал из земли, но улетел, когда на чёрную ограду приземлилась ворона, явно претендуя на добычу голубя.
В центре двора раскинулся детский городок: горки всевозможных форм, качели, избушки и песочницы. Дети, занимающиеся своими делами, мамаши, приглядывающие вполглаза за отпрысками, но больше болтающие с товарками. С трудом удалось проглотить тугой комок, отвести взгляд и отправиться домой. Вечерние пробки и бодрый голос на FМ-волне отвлекли от желания выжать газ в пол и закончить свою бессмысленную, тупую жизнь на дне Москва-реки.
Глава 6
Богдан пил отвратительный растворимый кофе на собственной кухне, куря одну сигарету за другой. Куда бы ни падал взгляд, где бы ни останавливался, становилось лишь больнее и больнее. С каждым глотком чёрной отравы, каждой затяжкой – больнее. Он не изменил ничего с того самого дня, не передвинул мебель, не выкинул ни одной вещи. Квартира – склеп.
Яну он встретил до банального просто. Богдан работал на отца, считая семейный бизнес своим. Вика училась в Суриковском, её вечно захламлённая комната была скорее мастерской, чем жилым помещением, Маришка ходила в третий класс, занималась языками с репетитором. Кому впоследствии рулить делами? Очевидно – единственному сыну.
Хостес в новом, только отрывшемся ресторане сразу приковала внимание Богдана. Девушка с копной светлых волос, узкими бёдрами, длинными ногами, стоячей грудкой. Она шла впереди Богдана, держа в руках меню, а он не мог оторвать взгляда от бёдер в узкой юбке, длиною до колена. Скромно и одновременно вызывающе.
Он пригласил Яну на свидание сразу, получил благосклонное согласие, понимая, что причина не в его сногсшибательной харизме, а в статусе владельца заведения. Переспали они той же ночью в её съёмной комнатушке со скрипучим диваном, допотопным трюмо и развалюхой-шкафом вдоль обшарпанной стены. Богдан помнил чувство полёта, когда он курил на балконе, смотря сквозь стекло на спящую блондинку, растрёпанные волосы, бесконечные ноги.
Их отношения никогда не были безоблачными, но определённо счастливыми. Или память настолько жестокая тварь, что стирает негатив, заставляя заживо гнить под спудом потерянного навсегда счастья?
Ведь они конфликтовали, и часто; порой расставались, уходили, хлопнув дверью – то он, то она. Изменяли, злились, строили планы мести, мирились, трахались как обезумившие, пережравшие афродизиака кролики, снова разбегались.
Официально отношения с Яной он оформил, увидев две полоски на тесте, брошенном ему в лицо. Тогда он подумал – она забеременела специально, чтобы отворожить от безумной, на взгляд всех окружающих, идеи – собственное коневодческое хозяйство. Вернуть в Москву к стабильной прибыли, растущему бизнесу,