– Я не гей!
После чего ускоряю свой шаг, пытаясь отыскать темной уголок, где можно было бы спрятаться от посторонних взглядов. Вот. Отлично. То, что надо. Я останавливаюсь возле неосвещенного ларька, ставлю на холодную подставку свой стакан, откусываю кусочек от пончика и смотрю на рассыпанные по небу звезды. Снова кусаю свой клубничный пончик, присыпанный кокосовой стружкой, и подношу стакан с латте к губам.
– Попался!
Женский вопль застает меня врасплох. Из моего рта вырываются крошки. Я делаю вдох и сразу же кашляю, хватая губами воздух. Из глаз выступают слезы удушья.
– Эй, ты чего? – говорит она, девушка, что стояла со мной у прилавка.
– Что вам, – говорю я, пытаясь прокашляться, – что вам от меня нужно?
В ее руках хот-дог, залитый горчицей и кетчупом, поверх которого насыпана горсть мелко нарезанного лука, и бутылка темного пива. Она откусывает краешек сосиски, хватая при этом приличное количество красно-коричневого соуса.
– Ого, – говорит она и отпивает из бутылки. – Тони сегодня в игривом настроении.
Девушка шмыгает носом, бросает хот-дог на землю и потирает глаза рукавом своей ветровки.
– Это потому что я всё еще не дала ему, понимаешь?
– Угу, – говорю я и отпиваю из своего стаканчика, проталкивая крошки сладким латте.
– Так, а с тобой что не так? Чего ты такой, – она слегка сжимает мое плечо, – зажатый?
Я пожимаю плечами, шмыгаю носом и снова кусаю свой пончик.
– Розовый, – говорит она, глядя на то, как я ем, – негласный символ твоих… предпочтений. Если ты в одиночестве гуляешь по парку, размахивая розовым пончиком, значит, тебе нужен друг, понимаешь?
Я кривлю гримасу.
– Ну раз уж ты не из этих, может, немного прогуляемся, а? Сегодня такой приятный вечер.
– Я… эм… я не знаю.
– Ну же. Я официально приглашаю тебя к себе в гости. Как тебе такое? – говорит она, касаясь указательным пальцем моего носа.
Девушка берет меня за освободившуюся от пончика руку, и вот мы идем в сторону многоэтажных домов.
Улицы не собирались пустеть. Редкие группы людей раскинулись по парку в бессвязном порядке.
Мы заходим в неосвещенный переулок.
– У тебя так колотится сердце. Ты как вообще бывал когда-нибудь в гостях?
– Эм…
– Если нет, то ничего страшного, – говорит она у самого моего уха, и ее рука скользит по моей щеке.
Я оборачиваюсь на каждый мелкий шорох. Сухие листья – датчики движения. Лай собаки заставляет меня вздрогнуть. Я сглатываю слюну, рефлекторно сжав ее пальцы своими.
– Не волнуйся. Мы почти пришли.
Вот он заветный подъезд дома старой постройки. Девушка открывает двери, пропуская меня вперед. Мы подходим к лифту, она жмет светящуюся кнопку, и двери раскрываются, проливая на нас желтый свет. Запах сигарет, растворителя, клея и мочи. Я морщу нос, замечая боковым зрением ее улыбку. Скрип закрывающихся дверей, и уставший лифт нехотя движется вверх.
– Проходи, –