ЭТНОГРАФИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ И ИМПЕРАТОРСКОЕ РУССКОЕ ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО
В десятилетие после 1905 года эксперты по всей России активно участвовали в политической жизни, а С. Ф. Ольденбург был общепризнанным экспертом-активистом. Убежденный, что интересам науки лучше всего служит конституционная монархия, Ольденбург имел в 1905 году, когда была учреждена Государственная дума, основания для оптимизма. В том же году он стал членом кадетской партии и примкнул к другим интеллектуалам, верившим, что развитие науки и культуры облегчит социальную и культурную трансформацию России71. Также он стал активным участником ИРГО. Географическое общество давно выступало за политические и общественные реформы, в том числе за гражданские свободы, распространение просвещения и расширение профессиональной автономии72. После учреждения Думы оно стало открыто высказываться в пользу научного государственного управления и целенаправленно обратилось к исследованиям проблем практической государственной важности – таким, как национальный вопрос в империи73.
Члены Отделения этнографии ИРГО были особенно заинтересованы в изучении недавнего «взрыва национализма» среди народов Азиатской России. Большевики уделяли все внимание национальным движениям на западных окраинах, а этнографы смотрели на восток; когда этнографа и члена Отделения этнографии Льва Штернберга в 1910 году попросили написать статью о «национальных движениях в Российской, Германской и Австро-Венгерской империях», он решил сосредоточиться на коренных жителях («инородцах») Киргизской степи (часть современного Казахстана), Туркестана и Сибири74. Для этнографов вопрос стоял так: каким образом инородцы империи приобрели национальное самосознание без прямого влияния европейской национальной идеи? В статье 1909 года Ольденбург рассуждал о том, что в Азиатской России национальный вопрос связан с колониальным: русская колонизация привела к подъему национализма на востоке страны75. Штернберг выражал сходное