Светланку Ира отправила к Лизе и своей маме, которые жили вместе. Иру не арестовали. Через несколько месяцев при очередной передаче Ире сказали, что её мужа здесь больше нет и приносить больше не надо. То же сказали Юле Ермолаевой, жене Миши. После долгих хождений к начальству им удалось узнать, что был закрытый суд, и их отправили в город Сураж, Витебской области. Это было перед Новым, 1941-м, годом. По крайней мере, оба друга были вместе.
Женщины добивались права переписки, и, наконец, им сообщили, что они могут навестить своих мужей в Сураже. В апреле или начале мая Ира с Юлей поехали в Сураж. Светлана оставалась у Лизы и бабушки Либы. Юля своих детей отвезла в деревню к своим родителям, недалеко от Москвы.
Когда женщины приехали, оказалось, что Миши уже не было в живых. Ему ещё в Лефортово, на допросах отбили почки. Здесь, в Сураже, их использовали на работах по разрушению мостов, железных дорог, каких-то бетонных сооружений. Работа была тяжёлая и опасная. Миша очень быстро, не выдержав такой нагрузки, умер. Жене ничего не сообщили, она приехала впустую. Ира сняла угол в соседней деревушке, Юля осталась с ней. Пробыли они там недели три. Покупали в деревне продукты и передавали Семёну. Он был сильно истощён, еле держался на ногах. Оказалось, при подрыве одного из мостов через реку Западную Двину взрыв состоялся раньше, чем все покинули этот мост. Люди, как горох, посыпались вниз. Семён оказался у самого края моста, что и спасло ему жизнь. Он упал с большой высоты, но зацепился за песчаную насыпь у основания моста и покатился по ней. Получил сотрясение мозга и ушиб позвоночника, но остался жив. Так повезло не многим. Может, в преддверии войны был приказ уменьшить состав заключённых, которых надо будет вывозить из зоны будущих военных действий?
Перед самой войной лагерь переместили куда-то под Куйбышев. А когда началась война, стала ощутима острая нехватка ″живой силы″, из заключённых стали формировать ″штрафбаты″ и отправлять на фронт. Как правило, их направляли на самые безнадёжные операции, где предполагались большие потери. Где проходил со ″штрафбатом″ рядовой Семён Осипов, я не знаю. Знаю, что за время войны было получено нами 2-е похоронки. В октябре 1943-го года отец был ранен, контужен, переправлен в лагерный госпиталь по месту его расположения под Куйбышевым.
Впоследствии папа не любил делиться воспоминаниями об этом отрезке своей жизни. Иногда он вдруг рассказывал некоторые эпизоды. Но тогда я многого не могла понять или не проявляла (увы!) интереса, чтобы узнать. Лишь позднее эти отдельные эпизоды связывались в цепочку событий, а иногда не связывались. Но папы уже не было. Я расспрашивала маму, но