вагона, Паркер их посчитал, когда рисковал своей жизнью снаружи. Поезд, каким-то странным образом, сократился в своём размере, недостающие вагоны просто исчезли. Двигаясь дальше, он останавливался в начале каждого вагона, замирал и прислушивался, не преследуют ли его. Убедившись, что никто не гонится за ним, продолжал путь. В конце концов, он попал в кабину машиниста и стал её единственным гостем. «Никто» поездом не управлял, да и странно было, почему состав движется, потому что все приборы заржавели, как и сама панель машиниста. Вильям пригляделся, они ничего не показывали, стрелки застыли на нулевой отметке. Напоследок, осталось проверить только топку, «кто-то» же должен был кидать уголь, по-другому поезд не мог двигаться. Внизу было тихо и пусто, никакого огня, только пыль кругом. Паркер поднял фонарь повыше, чтобы осветить всё помещение, и только сейчас заметил картину, висящую на самой печи. Она, на удивление, не была ветхой и выцветшей, наоборот пестрила красками. Подойдя ближе и осмотрев её, он понял, что там нарисован тот самый маяк из его сна, который так же отсвечивал фонарём на злополучный город. Свет горел так ярко, как будто он был «живым», а не нарисованным. У картографа появилось непреодолимое желание дотронуться до него, ощутить его своей ладонью. Он поднял руку и направил её на картину и коснулся луча. Холст начал светиться ярким светом, Вильям зажмурился, а когда открыл глаза, то уже стоял на берегу у воды и смотрел на уже знакомый ему маяк. Как действовать в этот раз, он уже знал. Нужно найти лодку и поплыть на маяк, в город идти нет смысла. Неподалёку как раз стоял лодочный сарай, оглядев берег и не найдя ни одной, Паркер направился к нему. Протоптанная тропинка тянулась от ветхого здания к дому, именно тому дому, из которого в прошлый раз вырвалось «нечто», разнесся дверь в щепки. У входа в сарай стояли вёсла, но самих лодок снаружи не было, нужно было идти внутрь, но его не пустил громадный замок. Он сковывал цепи, которые уходили к штырям, а те в свою очередь были вогнаны глубоко в косяк двери, снизу и сверху. «Такое можно открыть только, имея ключ, ни как иначе», -пришёл к умозаключению Паркер,– «И искать его конечно же нужно в том доме». Вильям ещё раз осмотрелся, но ничего кроме вёсел не нашёл, а ими не вскроешь такой замок. Он скорее переломает их всех, чем добьётся хоть какого-то результата и тогда грести ему будет нечем. Скрипя сердцем, картограф отправился искать ключ в доме. Молодой человек аккуратно пробирался вдоль забора, любой шорох заставлял его замереть и озираться по сторонам. В конце ограды, он остановился, аккуратно выглянул в сторону крыльца. Убедился, что там безопасно и только потом поднялся, и проник в дом. Внутри было темно, пахло старостью. Здесь явно жили старики, Вильям снял свечу со стены, разжёг её и продолжил исследовать дом. Он обошёл весь первый этаж и проверил каждую полку, каждый выдвижной ящик, но ключ ему так и не попался. Оставался второй этаж, перспектива идти туда его не радовала. Паркер помнил, что именно оттуда спускалось «нечто», так его напугавшее.
