– Аркаша, теперь я все буду делать кверху ногами, – поделился своими планами Худовяк. – Засохни все мои кисточки! Я испробовал столько стилей, а до этого не додумался!
– А если картину повесят правильно?
– Не повесят. Это все равно, что признаться – они лохонулись. Смеху-то будет. Я ведь, Аркаша, одно время черпал вдохновение в комнате смеха.
– Где?
– Смотрел на предметы, отраженные в кривых зеркалах. А они так все искорежат, что и Сальвадору Дали не снилось. Но в этой технике сегодня многие работают. А в нашем деле, как и в любом другом, главное – оригинальность. Надо удивлять. Например, закашляет оперный Ленский в своей партии – во всех газетах бедолагу помянут. Не исключено, что и пожалеют. Сигаретная мафия к его конфузу примажется, напишут – не то курил. Такие дебаты затеют, что наш герой появится на всех газетных полосах. Смотришь, через годик-другой уже кашляет в Ла Скала! А исполни он партию без сучка и задоринки – напрасная трата голосовых связок.
И у художников примерно такая же история. А еще в картине должна быть недоговоренность. Твое дело – срубить хорошие бабки, а критики пусть разбираются, что ты хотел сообщить. Между нами, Аркаша, мне с малолетства не повезло.
– Что родился в Посторомкино?
– Нет, тут все нормально. Я появился на свет без дефектов зрения, чтобы все виделось иначе. Легкий дальтонизм, или, скажем, сбитая фокусировка, искривленный хрусталик… чтобы как-то по-иному. Вот тогда бы я развернулся! И придумывать бы ничего не пришлось.
Но если уж сейчас улыбнулась удача, то надо мне, Аркаша, заякориться в Москве. Синусоида интереса в наивысшей точке. Ты не подскажешь, кто бы из меценатов мог заказать мне картину?
– Леха, дружище-красотище! Тебе здорово повезло – у меня тесть повернут на живописи.
– А он способен оценить… достойно?
– Обижаешь. У него собственное издательство, на гонорары не скупится. Я замолвлю словечко.
Аркадий сообщил Юле о новой восходящей звезде, она – своему родителю. Соболевский был в курсе появления в столице самобытного художника. Конечно, его репутацию немного подпортило то, что когда-то он учился в одном классе с его зятем. Но кто из нас не без греха?
Иннокентий Павлович курил трубку в своем кабинете. Дабы избежать упреков о задымленности со стороны домашних распахнул окно.
– Аркадий, и он согласен, никому не показывая картину, предложить ее мне?
– Обещал. А он – человек слова. Вообще-то мазилы не любят, когда их работы прячут от общественности. Но Худовяк из другого теста. Он получает удовольствие в процессе создания картин. А что с ними происходит потом, его не интересует. Вы хотите портрет или пейзаж?
Соболевский выпустил клуб дыма.
– Настоящий мастер творит по наитию. Пусть полагается на свое чутье. Ведь он никого не слушал, когда создавал… как она называется?
– «Отзеркаленный мир».
– Да-да, «Отзеркаленный