– Простимся, что ли? – протянул Алесь Бабич. Шагнул к Янке, обнял за плечи, привлек к себе. Та всхлипнула, уткнулась лицом в грудь.
– Ты это… – Алесь шмыгнул носом. – Не серчай, если что. Играл я вчера на тебя.
– Как это играл? – запрокинула лицо Янка.
– Обычно, в карты. Вон с ней, – Бабич кивнул на Смерть. – Думал, отобью тебя у нее. Не вышло, фраернулся с тузом, двойку вместо него дернул. Знал бы, руки бы себе оторвал. И тебя не вытащил, и себя, считай, приговорил.
– Как это приговорил?
– Да так. Неважно, пошли.
Докучаев установил ручник, приладил диск, оставшиеся два прикопал в землю. Поодаль устроился с самозарядкой Токарева Лабань. Приладил магазин к трофейному шмайссеру и залег в можжевельнике Бабич.
– Давай, – обернулся Докучаев к Каплану.
Ухватив мешок с минами, Левка протиснулся сквозь кусты. Отдышался и, волоча мешок за собой, полез на насыпь. Добрался до рельсов, зубами развязал стягивающую мешок тесьму, на ощупь выудил мину. Отложил в сторону, выдернул из чехла нож и принялся рыхлить щебенку. Грунт не поддавался, был он жестким и твердым, свалявшимся, спекшимся от времени, утрамбованным тысячами пронесшихся поверху поездов.
Левка выругался, упрятал нож в чехол, отомкнул от трехлинейки штык. С ним дело пошло быстрее – лихорадочно работая штыком, как лопатой, и в кровь обдирая пальцы, Каплан наконец справился. Трясущимися руками нашарил мину, затолкал под рельс, освободил замыкатель. Теперь предстояло закрепить его на рельсе бечевкой, но проделать это Левка уже не мог – не слушались сбитые в кровь пальцы. Каплан, стиснув в отчаянии зубы, застонал вслух от бессилия.
Сидящая поодаль на шпалах Смерть встрепенулась. Поднялась, заскользила по насыпи вниз.
– Помоги ему, старик, – бросила Смерть Лабаню. – Один не управится.
Вдвоем им удалось закрепить мину, и Левка принялся делать подкоп для второй, десятью метрами выше по склону. Он уже почти закончил, когда донесся далекий и еще еле слышный звук приближающегося поезда.
Докучаев вымахнул из укрытия, взбежал по насыпи и приложил ухо к рельсу. Успеем, должны успеть, навязчиво думал Докучаев, нутром ловя исходящий из стали гул. В дюжине шагов от него старый Лабань лихорадочно крепил бечевой вторую мину. Успеваем, с радостью подумал Докучаев, и в этот момент снизу, от моста, полыхнуло светом и донесся лязг.
Вжавшись в насыпь, Докучаев приподнял голову и обмер. Вверх по рельсам бодро катила дрезина, фонарные лучи с нее, описывая полукруги, освещали склон.
Докучаева пробило холодным потом. Через пару минут дрезина будет здесь. Подорвется на мине, с опорного пункта у моста успеют дать сигнал, и машинист приближающегося поезда затормозит.
Докучаев вскочил на ноги и в ту же секунду увидел Смерть, неспешно скользящую, плывущую по шпалам навстречу дрезине. Докучаев замер, лязг дрезинных колес на рельсовых стыках