Миссия любви-агапэ в творчестве А. Лосева, А. Сурожского и С.С. Хоружего. Мария Владимировна Рубцова

заслуг. Например, предположим, вы кого-то любите и вскоре после брака вашего супруга поражает неизлечимая болезнь, которая может не убить его много лет, но делает его бесполезным, бессильным, отвратительным, но полным неизбежных требований. Человек, который может принять это без обиды, который может воздержаться от утомительных самоуничижений, делает то, чего не может достичь любовь в своем чисто естественном состоянии. Без сомнения, такой супруг(а) будет делать то, что превосходит естественный дар любви. В таком случае получать труднее и, возможно, более благословенно, чем давать. Но то, что иллюстрирует данный пример, имеет универсальные последствия. И даритель, и получатель получают благо. «Таким образом, Бог принимает в человеческое сердце, трансформирует не только дар-любовь, но и любовь-потребность; не только нашу потребность в любви к Нему, но и нашу потребность в любви друг к другу. В таком случае Божественная любовь не заменяет собой естественную любовь, как будто мы должны выбросить свое серебро и освободить место для золота. Естественная любовь призвана преобразиться в сверхъестественную любовь-агапэ, при этом… другие формы любви остаются естественной любовью» [66, c. 205].

      В труде «эрос и самоопустошение» Ли Барретт предполагает, что эрос и агапэ играют скорее комплиментарные, чем контрастные роли в произведениях Августина и Кьеркегора [175]. Это спорное утверждение выходит за рамки исследований Августина или Кьеркегора. По словам Барретта, эрос и агапэ тесно взаимосвязаны: кенотическое излияние Божественного агапэ является достойным объектом для человеческого эроса. В своей работе Барретт предлагает идею любви-агапэ как посредника между Богом и верующим. Любовь-агапэ позволяет разрешить противоречие между внутренней телеологической необходимостью желания и постоянной динамики отношений между Богом и верующим. Однако он не может предложить более или менее полноценного и приемлемого ответа на вопрос о том, как это посредничество осуществляется, особенно в случае дружеской любви. Любовь-агапэ может быть обращена к ближнему так, чтобы ближний должным образом и непосредственно становился объектом любви со стороны любящего, а не просто косвенным получателем привязанности. В этом случае любовь-агапэ должным образом направлена к Богу. Мы можем предполагать, что идея посредничества может способствовать развитию представления о Божественной любви-агапэ как об онтологическом даре в соответствии с анализом Барретта.

      Мы не можем согласится с тем, что в соответствии с некоторым трактовками Августин и Кьеркегор рассматривают любовь к ближнему как инструмент достижения любви-агапэ, т. е. обесценивают любовь к ближнему. В соответствии с идеями Августина и Кьеркегора любовь к ближнему развивается и трансформируется в любовь-агапэ.

      Выделим некоторые аспекты книги Барретта. По словам Барретта, Августин и Кьеркегор понимали, что эрос и агапэ не являются противоречивыми (вопреки известному утверждению Андерса