Человек, по прикиду – официант, улыбнулся сладенько и сказал:
– А номерок, будьте любезны, пожалуйста.
Он записал что-то в книжечку и сказал:
– Они уже разливное кушали, разливного больше нет – насос сломался, бутылочное будете пользовать, тоже чешское?
Я кивнул головой и сказал:
– Да, будем!
– Сколько бутылочек изволите? – спросили меня с улыбочкой.
– Три, – сказал я и тоже улыбнулся.
– А раков сколько порций? – поинтересовался халдей (так мои друзья-музыканты называли официантов, а те их, в свою очередь, именовали лабухами).
– И раков три порции будем пользовать, – еще раз улыбнувшись, отозвался я.
Он куда-то исчез, но очень скоро вернулся с посеребренным металлическим подносом, на котором уютно разместились три запотевшие бутылки пива и три порции дымящихся красных раков с укропчиком.
– Подносик и открывашку нужно вернуть побыстрее, а посуду заберут позже, – наклонив голову вправо, проговорил человек в бабочке.
– Хорошо, – ответил я и тоже наклонил голову вправо.
Подойдя к дамам с подносом на одной руке и со словами на устах «Кушать подано!», я почувствовал, что они только что о чем-то спорили и перестали, лишь заметив меня. Василина спокойно встала, взяла сумку и сказала мне:
– Сережа! Если хотите размяться пивасиком с раками, оставайтесь, а я пойду.
И, посмотрев на мать, добавила: – Утюг дома забыла выключить. – Повернулась и направилась к аллее, по которой мы пришли на пляж.
Я поставил поднос на опустевший лежак и с трагическим лицом посетовал:
– Как жаль, что не придется раков с пивом откушать, надо бежать пожар тушить – полыхает, наверное, домик…
А пока я это вещал, мама Даша безразлично завалилась на лежак и, не глядя на меня, закурила импортную цигарку, умело вставленную в мундштук.
Ну, а я двинул во весь опор за дочкой. Подошел к аллее, но Василину не увидел. Тогда, прибавив ходу, я направился к выходу из санатория, он же был и входом. Но ее нигде не было. Я побежал обратно на пляж, но, увидев, что мама Даша уже разминается пивом с каким-то мужиком, а Василины с ними нет, рванул обратно по аллее. Добежав до середины пути, остановился и сел на мраморную скамью со спинкой – в растерянности и злости. И тут увидел тропу, ведущую от аллеи в заросли. Я встал и пошел по ней. Через пару минут тропа вывела к большой белокаменной парадной лестнице, ведущей к морю. На ее ступеньках, в тени, она и сидела рядом со своей модной сумкой. Смотрела куда-то вниз. Приободрившись, я подошел и сказал:
– Ну, вот я и нашел тебя, Василинка.
Она подняла на меня испуганные глаза и заплакала. Я быстро присел рядом и с тревогой спросил: «Что случилось-то?» Она вновь посмотрела на меня ставшими очень красивыми глазами.
– Она все знала.
– Кто? Твоя мама Даша?
– Да нет. Прабабка моя Катерина, из Лондона, – простонала она с мукой в голосе.
– Вот-те на! Какая еще бабка-прабабка из Лондона? – А про себя подумал: