Отчим моей подруги. Милана Стоун

на кухню, заварить себе бодрящего не совсем уж настоящего.

      За своими мыслями и не сразу поняла, что в дверь теперь не звонят, а стучат. И я отчетливо слышу мужской голос.

      На цыпочках подкрадываюсь ко входной двери и смотрю осторожно в глазок.

      Неосознанно ойкаю, и на пол падает маленькая ложка, которую я держала в руке. Закрываю рот ладошкой, чтобы не издать больше ни звука.

      Хайдаров! Что он здесь забыл? Как узнал, в какой из квартир я живу? А если бы дедушка был дома? Он бы снес ему голову с плеч, ну или бы поговорил с ним по-армейски.

      – Я знаю, что ты дома. Открывай, – грозным голосом, таким, что мои коленки слегка подгибаются.

      Уверенна на все сто, что он опять чём-то недоволен, угрюмый мужлан! Приперся.

      Меня переполняет тревога вперемешку со всплеском адреналина. Мне и страшно и возбуждающе одновременно.

      Это он… он за моей дверью.

      В голову врезается образ вчерашнего поцелуя, и я невольно прикасаюсь пальцами к горящим губам. Они покалывают. Его напор меня удивил, я и не знала, что можно вот так, раньше для меня поцелуй был чём-то из рода романтики, а сейчас…

      Отбегаю к зеркалу, смотрю на свой внешний вид и понимаю, что это просто капец какой-то!

      Щеки красные, глаза два фонаря – распахнуты и в них виднеется блеск, словно я пьяна в хлам.

      Втираю оставшийся крем в кожу, делаю по-быстрому хвост на голове, набираю в легкие больше воздуха и все же открываю замок.

      – Я за*бался ждать. Чем ты таким занята?

      Он бесцеремонно толкает дверь, заходит в квартиру и захлопывает ее.

      Львович занимает весь проем, буквально заслоняет собой все маленькое пространство.

      Оглядывает мою фигуру, и его кадык нервно дергается вверх, когда его взгляд останавливается в области моей груди.

      Мои щёки ошпаривает стыд, ведь я даже не додумалась надеть лифчик, и по-видимому мои полушария хорошо видны в этой белой майке.