Я мысленно завожусь от безысходности, но затихаю, устав биться о мускулы огромного охранника. И улавливаю тонкий аромат духов, в компактной кабинке лифта от него невозможно отвлечься.
– Марина? – зову глухо, пытаясь повернуть голову хоть куда-то, но лишь бы не смотреть в плечо мужчины. – Это же вы?
Лифт останавливается, и мы выходим. Мужчина тормозит на мгновение, словно ждет указки, куда нести меня. Потом глухие шаги по застреленному дорожкой коридору и щелчок дверного замка. Меня наконец опускают на пол, после чего охранник тут же отходит в сторону.
– Можешь идти, – распоряжается Марина, которая стоит у входа.
– Я буду за дверью. – Охранник кивает и уходит.
Вокруг действительно спальня. В кофейных тонах и с красивой светлой мебелью, очень просторно, и пахнет чем-то сладковатым, но не как на кухне, когда печешь пирог, а как в парфюмерных бутиках. Мой взгляд упирается в длинную полку на противоположной стене, она заставлена свечами разной формы, и, видимо, именно оттуда приходит аромат.
– Тут есть ванная комната, – Марина говорит прежним любезным тоном, словно ничего не поменялось с нашей первой встречи. – И большой балкон. Я, правда, не уверена, что его не закроют… Особенно на первое время.
– Я не хочу оставаться здесь. – Я на эмоциях качаю головой и делаю резкий шаг к Марине, которая по-прежнему стоит у входной двери.
Она выставляет ладонь, жестом прося меня остановиться.
– Вам придется, Александра. Послушайте меня…
– Да нет! Я не хочу ничего слушать! Я хочу домой! И хочу назад свой телефон!
– Я понимаю ваше состояние, – она сохраняет лицо и гнет свое, хотя по глазам видно, что ей неловко, она все-таки нервничает из-за всей ситуации и, видимо, тоже впервые попадает в нее. – Саша, вы уедете отсюда, я не могу давать сроков, но с вами не случится ничего плохого. Он не такой человек… Он успокоится и отпустит вас.
– Хозяин? – Я нервно улыбаюсь. – Вы же о нем? В этом доме всё крутится вокруг него.
– Да, это его дом.
– Но я не его игрушка. Меня нельзя запирать.
– Он своеобразный человек…
– Боже! – Я закрываю лицо ладонями и качаю головой так, словно хочу разогнать дикий мираж, в который превратилась моя жизнь. – Это какой-то сон, дурной сон.
– Он долго живет в глуши, – Марина продолжает говорить, хотя с трудом подбирает слова и как будто уже испытывает вину передо мной. – Он бывает резким и отвык от новых людей, вообще от обычного общения…
– Я с радостью уеду, чтобы не портить его привычку.
Марина устало прикрывает глаза. Мы недолго молчим, и в этой тишине оказывается больше доводов. Я понимаю, что она не может ничего поделать, она даже толком объяснить не может. Я вижу, что она хочет успокоить меня, что-то рассказав о Хозяине, но сама же останавливается.
– Вы сказали, что ему нужно успокоиться, – я первой нарушаю молчание. –