Она чуть было не продолжила: «Это Лео раскрыл убийство чиновника», но прикусила язык. Во-первых, не стоит принижать перед ними собственные заслуги, во-вторых, пока подозреваемые в бегах, о результате говорить рано. В-третьих, появление новой жертвы все ставит с ног на голову. Взгляд Эльзы, как приклеенный, вернулся к телу под бумажным платком.
Генрих, будто опомнившись, кивнул эксперту. Тот двумя руками взял цинковый поддон и вышел, держа свою ношу перед грудью, буднично и вместе с тем торжественно, как траурная процессия. Эльза проводила его взглядом.
– Надо бы тебя отстранить от расследования, – задумчиво проговорил Генрих.
– На каком основании?! – Эльза резко к нему обернулась. – Это что, демонстративное выражение недоверия?!
Не так давно ее уже отстраняли. И вся ее карьера болталась на волоске, но Эльзе, конечно, было плевать, потому что на ниточке висела судьба человечества. В какой-то момент, потеряв самообладание, Эльза едва не погубила и себя, и Лео, и весь мир в придачу, а о том, чтобы сохранить карьеру, и речь не шла. Но Лео в тот раз оказался прав, а идея пригласить его была целиком заслугой Эльзы. И когда тень войны отступила, Эльза обнаружила себя в прежнем звании, да еще и с почетной грамотой.
Хотя кого-то другого, конечно, за такую операцию повысили бы по службе.
– На каком основании, – повторила она с показным спокойствием, тренируя выдержку, извлекая уроки из прошлых ошибок, – вы собираетесь меня отстранить?
Генрих положил большие руки на стол, ладонями вниз.
– Формальных оснований нет. Но… ты можешь взять самоотвод и выйти из дела. Тебе же легче – не иметь отношения к этой дерьмовой истории.
Он говорил так спокойно и убедительно, что Эльза на секунду задумалась. Ведь что проще – согласиться с ним сейчас. Взять другое дело, нейтральное, безопасное, и привлечь к нему Лео. Или не привлекать. В конце концов, он же в отпуске…
– Есть другой выход, – услышала она свой голос. – Я согласна, что дело дрянь. Но отношения с Ортлендом именно сейчас дают надежду… на сотрудничество. Мы можем просто связаться с ними и поставить в известность, что произошла, вероятно, трагическая случайность. Попросить помощи в расследовании…
Тильда привычным движением поправила брошь на плече. Она носила эту брошь с любой одеждой, не снимая. Прикосновение к броши было знаком раздражения и гнева – единственным видимым знаком, потому что взгляд Тильды не изменился и ни один мускул не дрогнул.
– Мило, трогательно. Помощь в расследовании… Эльза, ты соображаешь, что говоришь?! В прошлый раз нам еле-еле удалось убедить их, что не мы убили посла. Но эту-то девушку кто убил?! Мы! Кто-то из наших соотечественников! С особым цинизмом! Ее избили, нарядили в грязное кукольное платье и утопили в аквариуме, а ты расскажешь им, что это трагическая случайность?! Они, может быть, сделают вид, что поверили, но через пару