В тот майский понедельник в шесть часов я сидел за своим столом и проверял ведомость расходов, которую предстояло приложить к адресованному «Спунер корпорейшн» чеку за только что законченную нами работу, когда раздался шум останавливающегося лифта, а затем шаги Вулфа в прихожей. Он переступил порог, прошел к своему крупногабаритному, сделанному на заказ креслу за столом, уселся, взял книгу «Почему боги смеются» Филипа Харви, открыл ее на золотой закладке, прочел абзац и, не отрывая глаз от страницы, потянулся к кнопке на краю стола. В этот момент и зазвонил телефон.
Я снял трубку:
– Резиденция Ниро Вулфа, Арчи Гудвин у телефона.
До шести часов я отвечаю: «Кабинет Ниро Вулфа», а после – «Резиденция».
– Я хотел бы поговорить с мистером Вулфом, – произнес усталый баритон. – Это Филип Харви.
– Он захочет узнать о чем, если вас не затруднит.
– Я расскажу ему. Я писатель. Действую от имени Национальной ассоциации писателей и драматургов.
– Это вы написали книгу под названием «Почему боги смеются»?
– Да, я.
– Не вешайте трубку. – Я зажал микрофон и повернулся. – Если в этой книге есть слабые места, то вот вам шанс. С вами хочет поговорить парень, который ее написал.
Вулф оторвался от чтения:
– Филип Харви?
– Именно.
– Чего он хочет?
– Заявляет, что скажет лично вам. Наверное, спросит, на какой вы сейчас странице.
Он закрыл книгу, заложив ее пальцем, и снял трубку с аппарата на своем столе:
– Да, мистер Харви?
– Это Ниро Вулф?
– Да.
– Возможно, вам знакомо мое имя.
– Да.
– Я хочу договориться о встрече для консультации. Я являюсь председателем Объединенного комитета по борьбе с плагиатом Национальной ассоциации писателей и драматургов и Ассоциации книгоиздателей Америки. Как насчет завтра утром?
– Я ничего не смыслю в плагиате, мистер Харви.
– Мы вам объясним. У нас проблема, и мы хотим, чтобы вы ее разрешили. Нас будет шесть или семь человек, все члены комитета. Так как насчет завтрашнего утра?
– Я не адвокат. Я детектив.
– Мне известно, кто вы. Как насчет десяти часов?
Естественно, подобное предложение не прошло, ибо понадобилось бы нечто большее, нежели писатель, пусть даже и автор книги категории А, чтобы покуситься на утреннюю встречу Вулфа с орхидеями, с девяти до одиннадцати. В итоге Харви договорился на четверть двенадцатого. По окончании разговора я поинтересовался у Вулфа, не навести ли мне справки, на что он кивнул и вернулся к своей книжке. Я созвонился с Лоном Коэном из «Газетт» и выяснил, что Национальная ассоциация писателей и драматургов – организация влиятельная. Ее членами являлись все драматурги, о которых хотя бы раз кто-нибудь слышал, равно как и все писатели, за исключением лишь нескольких разрозненных образчиков, еще не определившихся касательно своего желания ассоциироваться с человечеством – или же определившихся, что не хотят. Ассоциация книгоиздателей Америки тоже не была пустым звуком – национальная организация всех крупных фирм и множества второстепенных. Я поделился полученной информацией с Вулфом, хотя и не был уверен, что он слушает. Он, видите ли, читал.
Когда вечером, около полуночи, я вернулся домой после спектакля «Бочонок любви» Мортимера Ошина, который смотрел с подругой, Вулф как раз покончил с чтением и пристраивал книгу в шкафу за большим глобусом. Проверяя, закрыт ли сейф, я предложил:
– Почему бы не оставить ее на столе?
– Потакать самолюбию мистера Харви нет необходимости, – хмыкнул Вулф. – Не будь он столь искусным писателем, то был бы просто невыносим. Зачем умасливать его?
Прежде чем подняться в свою комнату, я сверился со словарем. «Умасливать» – не только кулинарный термин. Проверьте. Я ни за что не доживу до того дня, когда Вулф станет кого-то умасливать, включая и меня.
Глава 2
В одиннадцать двадцать следующего утра, во вторник, Вулф за своим столом обвел взглядом слева направо и обратно собравшихся, упер его в Филипа Харви и спросил:
– Мистер Харви, вы будете говорить?
Поскольку встречу назначил Харви и он же являлся председателем комитета, я усадил его в красное кожаное кресло у стола Вулфа. Это оказался коротышка средних