Бокал шампанского. Рекс Стаут

концов, меня ведь ей фактически навязали. Бледно-серые глаза, посаженные так глубоко, что брови словно переламывались под острым углом, не лучились радушием, но еще вопрос, способны ли они вообще воспламеняться чувством. Надо сказать, угловатость в ее внешности бровями не ограничивалась. Тот, кто составлял ее облик, явно предпочитал углы плавным изгибам и не упустил ни единой возможности это доказать, а минувшие годы – ей, должно быть, под шестьдесят – нисколько не сгладили первоначальный замысел. Ладно хоть, ниже подбородка все было скрыто – платье, бледно-серое под цвет глаз, было с длинным рукавом, а воротник облегал основание дряблой шеи. Когда мы искали бриллианты, мне дважды довелось наблюдать ее в вечернем наряде, и не скажу, что зрелище доставило удовольствие. Сегодня, кстати, она надела только жемчужное колье и пару колец.

      Меня представили другим гостям и поднесли коктейль с шампанским. Первый же глоток дал понять, что с коктейлем что-то не так, и я переместился ближе к барной стойке, чтобы выяснить причину. Смешивал коктейли Сесил Грантэм, сын хозяйки от первого брака, и то, что он творил, было хуже простого убийства. Я увидел, как он, держа бокал ниже стойки бара, кладет туда полкуска сахара, роняет две капли биттера, выдавливает сок лимона, наливает до половины содовой, потом ставит бокал на стойку и почти до краев заполняет из бутылки «Кордон Руж». Не спорю, губить добротное шампанское отравой вроде сахара и биттера с лимоном – довольно распространенное преступление, но вот содовая – это вообще за гранью добра и зла. Мотив Сесила был очевиден – понизить градус, чтобы почетные гости не перебрали, однако, поддавшись искушению, видимо, содовая в шампанском подействовала, я решил не спускать с него глаз. Мне хотелось выяснить, сделает ли он такую же бурду для себя, но тут прибыл очередной гость, и пришлось отвлечься на знакомство. Это был последний из двенадцати приглашенных.

      К тому времени, когда наша хозяйка повела нас по широкой мраморной лестнице в столовую этажом выше, я успел мысленно рассортировать гостей и сопоставить лица с именами. Разумеется, с четой Робилотти и близнецами, Сесилом и Селией, я встречался раньше. Пол Шустер оказался типом с острым носом и внимательным взглядом темных глаз. Беверли Кент выделялся длинным, вытянутым лицом и большими ушами. Коротышка Эдвин Лэйдлоу то ли забыл причесаться, то ли его волосы не слушались расчески.

      Я заранее решил для себя, что с девушками лучше всего держаться этаким старшим братом, который обожает своих родственников и постоянно над ними подшучивает – конечно, с должным тактом и утонченностью. Реакция девушек подтвердила правильность такого решения. Хелен Ярмис, высокая и стройная, пожалуй, ближе к худобе, с огромными карими глазищами и пухлыми губками – вот только бы она научилась улыбаться по-настоящему, а не кривить уголки рта – умело выказывала спокойное достоинство. Этель Варр, приведись мне выбирать свою судьбу, я выбрал бы не раздумывая: нет, красотой она с ног не валила, но свою головку носила на плечах гордо, а лицо у нее было из тех, что понуждают оглядываться,