– Нет, не появился.
– Раз ты был там, думаю, появится. Тебя что, не кормили?
– Нет. Три часа назад в офисе окружного прокурора мне предложили сэндвич, но мой желудок возмутился. Он, видите ли, предпочитает пищу, которая не просится наружу. – (Фриц вручил мне стакан с апельсиновым соком.) – Большое-пребольшое спасибо, старина. А сосиски пахнут просто чудесно.
Фриц не любит болтать или слушать, когда готовит, пусть даже всего-навсего варит сосиски, поэтому я взял со стола свежий номер «Таймс» и стал просматривать газету. Чтобы убийство попало на первую полосу «Таймс», оно должно быть из ряда вон выходящим, однако ночное событие отвечало этому условию, поскольку произошло во время знаменитого ежегодного приема для матерей-одиночек в доме миссис Роберт Робилотти. Ну да, вон целых три колонки в нижней части полосы и продолжение статьи на странице 23. Правда, в детали репортер не вдавался – преступление ведь случилось поздно ночью; фотографий тоже не было, моей в том числе. Закончив чтение, я бросил газету на стойку для прессы и нацелился на сосиску с блинчиком.
На двух яйцах пашот под четвертый блинчик зазвонил домашний телефон. Я снял трубку, пожелал собеседнику доброго утра и услышал голос Вулфа:
– Итак, ты дома. Когда ты вернулся?
– Полчаса назад. Сейчас завтракаю. Полагаю, в новостном выпуске в полвосьмого уже передавали?
– Верно, я только что прослушал новости. Как тебе известно, я не терплю слово «выпуск». Обязательно его употреблять?
– Поправка. Будем считать, что сообщили в полвосьмого по радио. У меня нет желания с вами спорить, а то блинчики остынут.
– Поднимись ко мне, когда наешься.
Я подтвердил, что понял. Когда я повесил трубку, Фриц уточнил, в каком настроении Вулф, но я ответил, что не знаю и что мне плевать. Честно говоря, я продолжал злиться на себя.
Заканчивать с завтраком я не спешил, выпил три чашки кофе вместо обычных двух и допивал последние глотки, когда Фриц вернулся сверху с подносом, на котором относил еду Вулфу. Я поставил чашку на стол, встал, с зевком потянулся, вышел в прихожую, неспешно поднялся по лестнице, свернул налево, постучал в дверь и вошел, когда мне разрешили.
В дверном проеме я моргнул. Утреннее солнце щедро заливало комнату светом и отражалось бликами от просторной желтой пижамы Вулфа. Он, босой, восседал за столом у окна и поглощал свежие фиги со сливками. Ну да, когда я перечислял потребности нашего хозяйства и необходимые расходы, мне следовало еще упомянуть свежие фиги в марте, доставленные по воздуху из Чили.
Вулф бросил на меня взгляд:
– Ты какой-то неприбранный.
– Так точно, сэр. А также недовольный и не выспавшийся. По радио сказали, что жертву убили?
– Нет. Сообщили, что она