– Сними с него скуфью! – говорит рейтар, отодвигая пистолет. – Попа бесчестить добро, да камилавку не топтать ногами… на то есть «Уложение государево».
С волос попа, спутанных и грязных, солдат снимает скуфью, кладет на стол.
– И скуфья драна! – говорит он.
– Пущай у креста клятьбу даст, что дать может, – говорит рейтар.
Попа подвели к налою:
– Клянись, што имешь!
Поп, поклонясь кресту, помотал рукой:
– Клянусь честным крестом, что наг, яко Адам, и гол, как Ной пред сынами своими!..
– Шмудилов, чти отпуст.
Солдат начинает тараторить с тетради. Поп звучно высморкался в кулак, очистив нос, сказал:
– Так это же наше московско, со Спасского крестца! – Громче и грамотнее солдата на память начал басить церковно: – «Что ти принесем, веселая корчмо? Каждый человек различны дары тебе приносит со усердием сердца своего: поп и дьякон – скуфьи и шапки, однорядки и служебники… чернцы – манатьи, рясы, клобуки и свитки и вся вещи келейные… Служилые люди хребтом своим на печи служат, князе и бояре и воеводы за меду место величаются… Пушкари и солдаты тоску на себя купили – пухнут, на печи лежа, сабельники саблю себе на шею готовят… тати и разбойницы…»
Солдат Шмудилов прекратил славословие кабаку, извернувшись, закинул подол однорядки попу на голову. Под рубищем обнажилось грязное тело, зад, замаранный навозом и сажей.
Рейтар ударил дулом пистолета по столу:
– Пошто горян волочите?! Вон попа!
Попа быстро вытолкали из Съезжей, так же быстро кто-то сунул ему на голову скуфью.
Черный немчин за столом встал, поднял со скамьи шубу, накинул на плечи, сказал рейтару:
– Товарыщ, справляйся один – выйду я…
– Иди, господине…
Черный вышел во двор. Вслед за ним, крадучись по стене, шмыгнул солдат от креста Шмудилов. Черный немчин вспомнил Сеньку:
– Ужели здесь не будет? Должен прийти в избу… Солдаты у огня забавлялись кто как мог – иные курили трубки, иные балагурили, пили водку, а которые азартны, те играли в карты.
Черный немчин придвинулся к огню, сел, сказал громко:
– Эй, солдаты, хотите ли знать, как едят бояре? Как кушаете вы – говорить не буду.
– Еще бы! Сказывай про бояр… чуем.
– Солдатцка ёжа знамая…
– Хлеб, вода, то и солдатцка еда!
Черный немчин вытащил из кармана шубы длинный лист, мелко исписанный.
– А ну, чти, как едят бояры?
– Слышьте все!
– Чти, чуем!
– Вот, солдаты, как по приказу царя кормят иноземных послов!
«На приезде послов по памяти из Посольского приказу от великого государя отпущено:
С сытного двора[157] вина двойного пять ведр.
Вина доброго дворянского – романеи, олкану – по пять ведр.
Медов – малинового, вишневого по три ведра…»
– Стой, черный немчин, человекам-то скольким?
– Двум!
– Да што ты?!
– Не лжешь?!
– Выписка