Катриона. Роберт Стивенсон

откровенно, и я вам за это благодарен, – сказал я. – Я, со своей стороны, постараюсь поступить так же честно. Я верю, что ваша политика совершенно правильна. Я верю, что на вас лежат такого рода тяжелые обязанности. Я верю, что вы приняли на себя эти обязанности, когда вступали на высокий пост, занимаемый вами. Но я простой человек, почти мальчик, и с меня достаточно простых обязанностей. Я могу думать только о двух вещах: о несчастном, несправедливо осужденном на немедленную и позорную смерть, и о слезах его жены, которые не выходят у меня из головы. Я не могу не обращать на это внимание. Таков уж мой характер. Если стране суждено погибнуть, пускай она гибнет. Если я ослеплен, то молю бога, чтобы он просветил меня, пока еще не слишком поздно.

      Слушая меня, он стоял неподвижно и, когда я кончил, еще некоторое время оставался в прежнем положении.

      – Это непредвиденное препятствие, – произнес он громко, разговаривая сам с собой.

      – Как вы намерены распорядиться относительно меня, милорд? – спросил я.

      – Знаете ли вы, – сказал он, – что вы могли бы ночевать в тюрьме, если бы я захотел?

      – Я ночевал в худших местах, милорд, – отвечал я.

      – Вот что, мой милый, – сказал он, – из нашего разговора мне ясно, что я могу положиться на ваше честное слово. Обещайте мне, что сохраните в тайне не только то, что произошло между нами сегодня, но и все, что знаете об аппинском деле, и я отпущу вас.

      – Я могу обещать хранить это до завтра или до любого ближайшего дня, назначенного вами, – возразил я. – Я не хочу, чтобы вы думали обо мне слишком дурно. Но если бы я дал слово без ограничения, то вы, милорд, достигли бы своей цели.

      – Я не хотел поймать вас, – заметил он.

      – Я в этом уверен, – сказал я.

      – Подождите, – продолжал он, – завтра воскресенье. Приходите в понедельник, в восемь часов утра, а до тех пор обещайте молчать.

      – Охотно обещаю, милорд, – сказал я. – Что же касается ваших слов, то даю слово молчать до конца моих дней.

      – Заметьте, – прибавил он, – что я не прибегаю к угрозам.

      – Это вполне согласуется с вашим благородством, милорд, – сказал я. – Но я не настолько туп, чтобы не почувствовать их, хотя они и не были произнесены.

      – Ну, – заметил он, – спокойной ночи. Желаю вам хорошо спать. Я же на это не рассчитываю.

      Он вздохнул, взял свечу и проводил меня до выхода.

      V. В доме адвоката

      На следующий день, в воскресенье 27 августа, я имел возможность слышать несколько известных эдинбургских проповедников, о которых мне рассказывал когда-то раньше мистер Кемпбелл. Увы, я с таким же успехом мог бы находиться в Иссендине и слушать самого мистера Кемпбелла! Сумятица в моих мыслях, которые постоянно возвращались к свиданию с Престонгрэнджем, мешала мне быть внимательным. На меня гораздо меньшее впечатление произвели рассуждения духовных лиц, чем вид громадного сборища народа в церкви, похожего, как я думал, на толпу в