Тем, кто оказался на станции в момент взрыва, повезло больше. Они умерли практически мгновенно, не успев понять, что происходит. Это была легкая смерть, без мучений, без боли, без осознания невозвратности совершающегося, без страха перед неизвестным. Люди просто мгновенно превратились в пепел в потоках расширяющегося и одновременно взрывающегося сжатого газа, и пепел этот уже разнесен по лесистым и луговым просторам их малой родины, лежащей в центре Родины большой.
Первая искра того костра, о котором говорил Крестный Ивану, была зажжена. И зажег ее Иван. А сейчас ехал на север, чтобы зажечь там вторую искру, выпустить на волю еще один язык пламени, в котором, по расчетам Крестного, должна была сгореть Россия.
Глава вторая.
Ивану повезло даже больше, чем он рассчитывал. Вагон, на который он запрыгнул – большая открытая сверху коробка на колесах, – был загружен только лишь наполовину свежей сосновой восьмидесяткой. Иван спрыгнул внутрь и с удовольствием растянулся на широких, больше полутора метров в поперечнике сосновых досках. От густого, плотного, почти осязаемого запаха сосновой смолы временами начинала кружиться голова.
Он, почему-то, был уверен, что полвагона отличной деловой сосны попросту украли предприимчивые, хотя и простецкие с виду аборигены этих мест. За сутки, которые он провел в Мордовии, выбирая наиболее подходящее место для терракта, он насмотрелся на местный народ, наивно-простодушный на первый взгляд, но никогда не упускавший возможности украсть то, что плохо лежит, а то, что лежит хорошо разглядывающий долго и внимательно, словно не веря до конца, что украсть это нельзя.
Иван улыбнулся, вспомнив, как на трассе Пенза-Саранск ранним-ранним утром он остановил своего «жигуленка» на совершенно пустынном шоссе. Облегчиться захотел, поссать, то есть. Едва он спустился к кустам красной смородины, росшим за обочиной, – ягоды, может быть, еще и не созрели, но выглядели очень аппетитно, – как с противоположной стороны, из таких же кустов вышел низкорослый, одинаково широкий как в плечах, так и в бедрах, мужчина в засаленных джинсах и мятом широченном пиджаке, который когда-то был, скорее всего, желтого цвета. Судя по резко очерченным скулам и безмятежно-ясному выражению мясистого лоснящегося лица, вряд ли он был русским.
Не обращая внимания на Ивана, нагнувшегося к кусту за ягодой, мужчина спокойно уселся на место водителя и начал деловито копаться в замке зажигания. Иван знал, что не сможет он завести его «жигуленка», который без ключа упорно не желал заводиться, Иван убедился в этом на своем опыте, когда никак не мог найти ключи, а ехать нужно было срочно. Но, все же поспешил к машине. Дело в том, что в отличие от замка зажигания замок багажника открывался от случайного прикосновения любым предметом. В багажнике у него лежало несколько тротиловых шашек, лишиться которых он не хотел. Мужчина даже