– Унтер, допросить захваченного бандита.
– Есть.
– Дроздов, Овцын. Собрать оружие и бумаги.
– Есть.
Обойдя главаря и четверых покойников, мы подобрали одно неплохое охотничье ружье, старый кавалерийский штуцер, пару древних пистолетов начала века, ну и ножей шесть штук. В общем, вооружены они были неплохо. Если не зарываться, а нападать на немногочисленных путников, этого оружия явно хватало. Бумаг при них не было. Денег и ценностей мы также не нашли.
А Семеныч пока допрашивал пленного. Пара ударов по ране и морде сразу помогли разговорить главаря. Отправив к тайнику Овцына и Юрьева, мы остаемся на месте. Главаря хоть и перевязали, но на скорую руку, и он постепенно слабел. Где-то через сорок минут вернулись оба наших посланца, причем явно довольные, неся небольшую коробку. Поручик подошел к ним и, быстро просмотрев содержимое, кивнул Семенычу. И тот мгновенно перерезал глотку раненому главарю.
Наши группы пленных стараются не брать.
К деревне вышли уже часам к пяти. Объяснив старосте, где лежат труппы бандитов и отправив туда три телеги с мужиками, мы пошли к станции. А там встретили обер-офицера стражи с командой, но наезжать на нас тот не решился, все-таки с осназом корпуса не поспоришь. Дальнейшее было неинтересно – различные торги с нашим командиром. В общем, мы попали в родные казармы только на следующий день.
Глава 2
Террор. Он одинаков во все времена. Кровь, грязь и горе. Пока здесь он младенец. Убитые солдаты и офицеры в невысоких чинах не в счет. Страшно, что террор не считали чумой, и понемногу он стал входить в моду – во многих высокопоставленных семьях юные отпрыски фрондировали этим. Словно раковая опухоль, террор разъедал общество. И он был безопасен: суровых приговоров по делам о нападениях и убийствах не было. Детки больших родителей в него просто играли, им было безразлично, кто погибнет, главное, что они это делали для всеобщего счастья. И не важно, что большинство населения не понимало, чего они хотят. «Кто не с нами, тот против нас» – этим все было сказано.
Но империя держалась. Теряла солдат и офицеров, но держалась. Раненые возвращались в строй и, стиснув зубы, ждали приказа навести порядок в стране. Его ждали все и не понимали, почему его нет. Ждали и надеялись, что вот-вот он будет.
Но я и Семеныч знали, что приказа не будет.
– Если это правда, то нужно немедленно известить государя, – сказал унтер взволнованно.
– Какого государя? Нынешнего? Нет, ему ни в коем случае нельзя давать эти сведения.
– Да ты в своем уме?
– Я да. А ты, похоже, плохо слушал, о чем я тебе рассказывал. Вас предали.
– Ты что мелешь? На кого посмел…
– Я посмел?! – Раздражение, копившееся во мне, вырвалось наружу. – Нет, это ты не хочешь посмотреть правде в глаза. Вспоминай Польшу, как ждали до последнего, как запрещали