– Вот как? – заинтересовался режиссер. – И вы знаете такие места?
Полина сглотнула и снова прикусила губу. Ну вот кто тянет ее за язык?! Отец частенько говорил о том, что только природа никогда не врет, старательно оберегая свои владения, прячущие нечто необъяснимое… Но разве люди готовы прислушиваться к ее словам? Их манит неизведанное, страшное… Костров прав – божьим детям хочется вкусить блюда поострее…
– Знаете, мои слова могут показаться вам глупыми. И, наверное, вы будете правы. Однажды, когда я была ребенком, мы с отцом были в одной деревне…
– Где она находится? – приготовился записывать Кушнер.
– В нескольких километрах от Чертовой горы. Там же, в Заемье… Повторюсь, я была ребенком. И довольно впечатлительным… Когда вы сказали, что ваш фильм называется «Черное озеро», я подумала…
– Это собирательный образ, – заметил Костров, орудуя вилкой в салате.
Остальные тоже вовсю налегали на еду, и лишь Сайганов смотрел на Полину своими невозможными черными глазами, словно просверливая дырку.
– Я видела это озеро. И оно действительно черное… Может, потому что там вокруг болота и дремучий лес. Но мне потом всегда казалось, что именно в тех местах поселилось настоящее зло…
– Как романтично! – воскликнула блондинка постарше.
– Аллочка, тебе всегда все кажется романтичным, – хихикнул Геннадий Викторович. – Посмотрю я на тебя, как ты взвоешь в деревне.
– Ой, можно подумать, я никогда не была в провинции! Сериал «Люби меня осенью» помните?
– Это тот, о доярках? – уточнил Костров.
– И о них тоже. – Алла поджала губы. – Мы полтора месяца жопой в навозе сидели, пока черновой вариант отсняли.
– Господи, ужас какой! Это еще в эпоху соцреализма было, кажется? – Костров слизнул прилипший к губе листик петрушки.
– Тьфу на тебя, Веник! – обиделась Алла.
– Да я шучу, заинька! Все мы понимаем, о чем речь! Вот Маре это все в диковинку будет. Правда, лапочка?
Мара наморщила хорошенький носик и вытянула губы трубочкой:
– Я знаю, что такое деревня! Там много травы и комаров…
– А еще душ из ведра и лежак из соломы, – добавил Костров. – Коровы, овцы и бараны. Все как в Москве, чего уж…
– Продолжайте, Полина, – Кушнер нетерпеливо помахал рукой.
– Да собственно… – смутилась она, – что еще сказать? Это необычное место. Кажется, там даже воздух другой! Опасный…
– Где, говорите, оно находится? – икнув, спросил Костров у Полины.
– Я не очень хорошо помню дорогу. Но вот деревню, да, – Ненастьево… Там мы останавливались.
– Дело ясное, что дело темное, – поморщился он. – Ладно, поговорили и хватит! Давайте выпьем за то…
– Подожди, Веня, – Кушнер потер подбородок и несколько раз подчеркнул что-то в своих