Мама заявила, что у меня достаточно здравого смысла, чтобы не упасть за борт и что такая поездка принесет мне пользу. Думаю, она хотела показать, что ценит альтруистический поступок Монти. Мы отправились на пирс. Монти подтянул лодку к ступенькам, и няня передала меня на руки брату. В последний момент мама встревожилась.
– Будь осторожен, Монти, очень осторожен. И, пожалуйста, недолго. Ты ведь будешь следить за ней, будешь?
Брат, который к этому моменту, должно быть, глубоко раскаивался в своем великодушии, буркнул:
– Да ничего с ней не случится.
Мне он сказал:
– Сиди где сидишь и не шевелись, а главное, ничего не трогай.
Потом он начал делать что-то с канатами и тросами. Лодка накренилась так, что я совершенно не могла сидеть не шевелясь, как было приказано, и страшно испугалась, но потом она выровнялась и плавно заскользила по воде, я воспряла духом и пришла в полный восторг.
Глядя на нас, мама и няня застыли на краю пирса, точно фигуры из античной трагедии. Няня, готовая зарыдать в предчувствии катастрофы, и мама, пытающаяся преодолеть собственные опасения. Возможно, она думала о том, что сама была никудышным моряком.
– Надеюсь, она больше никогда не захочет сесть в лодку. Море такое переменчивое.
Ее предсказание оказалось совершенно справедливым. Я вернулась очень скоро, зеленая, и, как выразился мой брат, «три раза кормила рыб». Он помог мне высадиться, с отвращением заметив, что все женщины одинаковы.
Глава 4
Незадолго до того, как мне исполнилось пять лет, я впервые испытала настоящий страх. Весенним днем мы с няней собирали примулы. Пересекли железнодорожные пути и пошли к Шиппей-лейн, собирая цветы вдоль шпалер живой изгороди, они росли там россыпями. Через открытую калитку мы зашли внутрь и продолжали срывать цветы. Наша корзинка была уже полна, когда вдруг раздался грубый и грозный окрик:
– И куда вы забрались, по-вашему?
Мужчина, выросший перед нами, с красным от гнева лицом, показался мне гигантом.
Няня ответила, что мы ничего плохого не делаем, просто собираем примулы.
– Вы вторглись в частные владения, – завопил он, – вот что вы сделали! Убирайтесь отсюда! Если через минуту вы не выкатитесь отсюда вон, я сварю вас живьем! Понятно?
В отчаянии я вцепилась в нянину руку. Мы поспешили обратно. Няня не могла идти быстро да и не прилагала к этому никаких стараний. Страх во мне усиливался. Когда мы наконец оказались в безопасности и вышли на дорогу, я едва стояла на ногах. Я так побледнела и ослабела, что няня вдруг заметила:
– Милочка, вы ведь не подумали, что он и в самом деле намеревался сделать это? Сварить нас в кипятке или что-нибудь в таком духе?
Я безмолвно кивнула.