– Да плевать на него, – он слегка обнял меня за плечи, – я думал, ты и меня прикончишь.
Мужчина продемонстрировал пару ссадин и царапин на ребрах и смачный укус на руке.
– Ой. Прости. Я отключилась.
– Я понял, что у тебя внутри бушует настоящий шторм. В ближайшее время начнем осваивать медитацию. Силы слишком много. Не думал, что подобное возможно.
Много? Еще утром я жаловалась, что ее нет, однако теперь наставник говорит, что ее слишком много.
Ближе к вечеру вся семья собралась в большом зале вокруг котацу.
– Я слышала от сына, что тебе пришлось пережить, Катерина-сан, – сказала бабушка Хошимура, – это вызывает серьезную тревогу. Ему стоит быть мягче.
Она немного помолчала, затем обратилась к Хару:
– Иначе Каин узнает о том, что ты мучаешь его подопечную.
– Это был лишь тест. Я не думал, что все выйдет таким образом.
Пожилая хозяйка дома метнула в сына суровый взгляд. Он же виновато смотрел в тарелку. Юки тем временем решила разрядить обстановку.
– Ну так что насчет концерта? – Юки обращалась ко мне.
– Юки, – сказал Хару, – Каин запретил выпускать ее в город без его ведома. А после того, что случилось днем…
– Так его же клуб, – бойкая сестра Вуда отправила в рот вареную креветку, – считай, под его присмотром. Пусть она сама решает, не лезь. Тем более, если ей приглянется Кристиан-сан, то наш брат с ума сойдет от ревности.
– Юки! – воскликнула госпожа Хошимура, – так нельзя!
– То есть ему можно, а ей – нельзя? – Юки сверлила взглядом мать и брата по очереди.
– Я поеду, – вяло ответила я, – немного развеюсь. Если вдруг что пойдет не так, вернемся.
– Именно! – Юки бросилась мне на шею, едва не обрушив весь стол.
После вечернего душа я села на расстеленный футон и задумалась. Ведь днем внутри пробудилась такая ярость, захлестнувшая с головой, однако воспоминания почему-то не коснулись Каина. Внезапно зачесалась правая рука. В последний раз этот зуд беспокоил так давно, что и не вспомнить. Отбросив дурные мысли, я разделась и легла, накрывшись тонким одеялом. Ревность все еще терзала, но внутри не было ни ненависти к нему, ни желания мстить. Скорее, беспросветная тоска и желание увидеть этого черствого, грубого человека.
Сможешь ли ты любить его таким?
Я отвернулась. А есть ли выбор: любить или нет? Я вытерла едва выступившие слезы. Все эти месяцы внутри успокаивало чувство, что время лечит. Что оно поможет забыть того, который разбередил душу, дал ощущение безопасности и жестоко его отнял. Но неужели полгода – мало? Навязчивый зуд снова напомнил о себе. Да что же такое! Я встала, взглянула на руку под светом настольной лампы. От ладони и до плеча вся кожа покрылась небольшими красными точками, словно аллергией.
Спустилась на кухню, не в силах унять дрожь и невроз от появления столь странного недуга. В доме стояла тишина. Кое-какие японские