Эзр, повстречав Триксию, сразу оценил ее интеллект. С другой стороны, она же всего-навсего клиентка, специалист по лингвистике, а в этой области Чжэн Хэ достигла впечатляющих высот. Какой от нее может быть прок? Теперь же… ну, он слышал разговор наверху. Все лингвисты Триксию очень уважали. Может, это и неудивительно. Вся цивилизация Трехземья сражалась за ограниченное количество мест в экспедиции. Из пятисот миллионов человек – лучшие в своей специальности… эти люди должны быть чертовски хороши. На миг гордость от знакомства с ней пошатнулась: Эзру показалось, что он сам хватил лишку, пожелав ее. Да, Эзр – важный наследник Семьи Винь.23, но сам он… не слишком умен. А что еще хуже, постоянно отвлекается на мечты об иных местах и временах.
Обескураживающая мыслишка вывела его на привычный путь: может, удастся доказать, что не такой уж он раздолбай. Пауки наверняка далеко отошли от исходной культуры, и нынешняя эра их скорее подобна Рассветной Эпохе. Может быть, Эзру удастся пролить свет на скрытый клад, за которым гонится Флот, – и завоевать Триксию Бонсол. Разум его блуждал в приятных мечтах, не снисходя до скучных деталей…
Винь покосился на хрон. Ага, есть еще пятьсот секунд! Он встал, глянул поверх удлинявшихся теней туда, где проспект взбирался на склон горы. Весь день они провели, закопавшись в главную задачу и даже не оглядываясь по сторонам. А остановились они, не дойдя до места, где проспект расширялся, образуя что-то вроде площади.
В светлое время на планете, наверное, царила пышная растительность. Холмы покрыты перекрученными останками каких-то деревьев. В городе же природа была тщательно причесана: вдоль проспекта с правильными промежутками располагались кучи мерзлого перегноя – декоративные растения. По периметру площади тоже обнаружилось с десяток таких груд.
Четыреста секунд. Время еще есть. Эзр быстро вышел на площадь и стал обходить ее кругом. В центре высился небольшой холм, где под снегом укрылись странные формы. Сделав полкруга, Винь оказался лицом к свету. Работа людей в библиотеке так разогрела это место, что от дома стелился туман временной атмосферы местного значения, плыл по проспекту, конденсируясь и выпадая снегом, и свет В(ы)ключенной красноватыми столбиками падал сквозь него. Если отвлечься от красного цвета, туман легко можно было принять за дымку на полу главной базы его родителей летней ночью. А стены ущелья – за переборки отсеков хабитата. На миг воображение сыграло с Винем злую шутку: невероятно чужеродное место вдруг представилось ему знакомым и мирным.
Он снова взглянул в центр площади. Там снега было мало. Впереди, в полумраке, торчали странные предметы.