Сейчас не такой этап, когда требования к кадрам должны быть снижены. А едва ли всегда единогласное утверждение без вопросов, без замечаний является проявлением высоких требований. Не могут быть все одинаковыми, но все оцениваются одинаково. Для многих это завышенная оценка. Не все кадры ее достойны. Случается, что через некоторое время точно так же единогласно происходит и освобождение работника. Здесь от демократического централизма остается только форма, суть его выхолащивается, не происходит коллективной, а потому более объективной оценки кадров. Это вредит и делу, и воспитанию кадров.
Надо, чтобы на всех уровнях считалось, что не единогласное утверждение, избрание или даже неизбрание и не-утверждение – нормальное и даже полезное дело. Полезное и для тех, кто выдвигал, и для того, кого выдвигали…» Наверное, правы те, кто утверждает, что горбачевская перестройка начала бродить в андроповском аппарате.
С приходом Ю.В. Андропова менялись не только кадры. Главное изменение было в некотором повороте к творчеству в марксистской науке. Робкой, но все-таки попытке понять, где мы находимся, признать наличие проблем и несоответствия реальной жизни партийным лозунгам. Делалось все это на основе и во имя укрепления фундаментальных принципов социализма.
Для думающих партийных работников было удивительным, непривычным и безусловно обнадеживающим, что впервые сам генеральный секретарь (!) заговорил о трудностях не как о досадной неудаче, вызванной очередным неурожаем, а как о противоречиях в теории и практике социалистического общества. О необходимости развития политэкономии социализма, отказе от догматизма. В своей статье «Учение К. Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР» Ю.В. Андропов впервые не просто декларировал, как его предшественники, избитые догмы, а ловко их обосновывал, делая вид, что осуждает догматизм. Он не признавал «мнимого кризиса марксизма», но говорил о неспособности иных «марксистов» понять истины марксизма-ленинизма. В это время я стал задумываться над некоторыми нестыковками теории и практики.
Способствовала этому и заочная учеба в Академии общественных наук, общение с блестящими профессорами Л. Абалкиным, Г. Сорвиной и другими.
Когда-то мне пришлось вести пленум горкома, который освобождал Г.А. Навасардянца и избирал нового секретаря, В.М. Чурпиту. Хороший, добрый мужик, но не такой открытый и искренний, как Георгий Адамович.
А.Ф. Ештокин внес от имени бюро обкома кандидатуру Чурпиты. Я как ведущий сказал буквально следующее: «Ну что, товарищи, думаю, других кандидатур нет и быть не может». Чем вызвал дружный хохот товарищей, умудренных в тонкостях демократического централизма. Как это так – нет других? А демократия? Меня почему-то это