Но мне не стыдно.
Потому что я не считаю себя его сыном.
Прошло несколько дней. Мой друг-чех, Якуб Крупский, выздоровел и вернулся в школу. За обедом он нагнулся ко мне:
– Я всё знаю про этого Шнайдера. Сочувствую…
– Он мне никто, понятно?
Он был обескуражен.
– Нельзя же ведь так…
– А мне что, заплакать и сказать: «Ох, за что Господь наделил меня таким отцом?» Он для меня никто.
– Дело твоё…
Наступило молчание. Мы доели обед, и Якуб сказал:
– Сегодня пришло письмо от тёти Берты.
– И?
– Она меня приглашает летом в Арбайтенграунд! Уже в пятый раз и на всё лето.
Я улыбнулся.
– Поздравляю.
– Она отправит деньги, а я сам полечу до Арбайтенграунда.
– Но тебе придётся сделать посадку в Швеции.
Он подмигнул.
– А это разве плохо?
– Везёт тебе, гадёныш!
– Слу-ушай, а ведь я могу спросить её, можно ли взять тебя с собой. Как тебе такое?
Глаза мои округлились, а ложка застыла на полпути ко рту.
– Серьёзно?
– Ещё как! Только спроси у своего отчима, ладно?
– Я… Да-да, обязательно, конечно… Боже, спасибо…
Он махнул рукой.
– Пока рано благодарить. Спроси у него.
– Нет.
– Но почему? Разве я не могу увидеть Арбайтенграунд?
Мы вдвоём сидели и пили чай. Марлис читала у себя в комнате.
– Это очень далеко.
– И что? Зато я не буду один – со мной Якуб.
Папа Уве усмехнулся.
– Такой же ребёнок, как и ты.
– Зато он не впервые летал к тёте.
– А если с вами по дороге что-нибудь случиться? В Швеции, например.
– Но ведь ты летал в моём возрасте, хоть и на дирижаблях.
Он вздохнул и погладил бороду.
– Тогда были времена трудные, сынок, а сейчас… Нет, не могу я так рисковать. Извини, но нет. Я тебя очень люблю, а такое путешествие с пересадками, ни в какие рамки.
Я опустил голову.
– Я понял тебя, папа.
глава 4
– Чёрт, я хочу в Арбайтенграунд! Мне уже почти семнадцать – три месяца до совершеннолетия!
Мы с Якубом сидели у него дома в его комнате. Сидели, скрестив ноги, на кровати и играли в шахматы. Я пришёл к нему после разговора с папой Уве.
– В принципе, я понимаю твоего отчима.
– Но я хочу туда! Мне надоела вся эта холодрыга и нищета, мне хочется увидеть что-то лучше, что-то… новое.
– Скажи, а ты хочешь увидеть своего отца?
Вопрос застал меня врасплох. Моя рука, которая уже потянулась к доске, застыла. Я почувствовал, как лицо невольно исказилось.
– Не… знаю. Честно. Не знаю.
– И всё же… если твой отчим тебя не отпускает, то… А потом он сделает выговор и мне, и маме!
Я вздохнул и сделал ход. Мы доиграли партию, и он сказал:
– Я тут вспомнил… не знаю, может ли он отпустить тебя,