– Господин Штайнборн, если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, звоните вот по этому телефону в любое время дня и ночи, – сказал Ланга, протягивая Тому взятую со стола визитку.
– Да, конечно.
– Мой вам совет – хорошо отдохните после этой встречи. Тесно покатает по городу, покажет все достопримечательности и свозит, куда захотите. И если что, пожалуйста, сразу звоните. Так и вам удобней будет, и мне, старику, спокойней!
– Даже и не знаю, как вас благодарить, господин Ланга! Большое вам спасибо! – опять протягивая руку, сказал Томас.
– Ну что вы, что вы! Жду вас завтра, господин Штайнборн.
– До завтра, господин Ланга.
– Ах да, забыл. Тесно уже ждет вас на улице. Вы же помните его, наверное? Это тот парень, с которым я встречал вас в аэропорту, – удерживая руку Тома, спросил Ланга.
– Конечно, помню.
– Ну и славно, значит уже знакомы. Удачной вам сегодняшней встречи, господин Штайнборн.
Томас покинул кабинет, а Ланга вернулся к своей работе. Покидая офис Интерпола, Штайнборн попрощался с добродушным Квазуму, который опять широко улыбнулся, а Томас в очередной раз удивился его жемчужно-белой улыбке.
2. Встреча
Небо, несомненно, доминировало в этом пейзаже. Его насыщенный голубой цвет иногда перекликался некоторыми оттенками с простирающимся под ним океаном. Эти две стихии, как два больших полотна, находящихся в одинаковой цветовой гамме, господствовали здесь безраздельно. Нельзя сказать, что они сливались, нет. Они, как всегда, идеально подходили друг другу, являя собой идеальную пару. В этом союзе, который мы так часто наблюдаем в природе, один всегда идеально чувствует настроение другого, оказывая определённое влияние.
Океан был спокоен, что позволяло хорошо отследить игру его оттенков, мягко переходящих от темно-синего в далеких глубинах до нежно-бирюзового цвета у побережья. Иногда его синева прерывалась темными, почти черными или терракотовыми пятнами скал и маленьких островков, выступающих из воды. Линия побережья, ограничивающая, на первый взгляд, его безграничные владения, была всё же четко отчерчена скалистыми бухтами, зелеными холмами и широкими песчаными пляжами.
Столовая гора, могущественно и гордо возвышающаяся над синими водами, взирала на всех и вся со своей высоты. Она конечно же считала себя королевой. Среди всех составляющих этого пейзажа она первой привлекала внимание и долго удерживала его. Белоснежные облака, несомненно, хотели быть причастными к ее могуществу. Отчаянно цепляясь своими рваными клочьями за ее края, они создавали некое подобие королевской мантии. Величественный портрет со всеми соответствующими монархическими атрибутами, творцом которого была сама природа, сохранялся недолго. Нетерпеливый ветер, иногда врывающийся легкими порывами с океанской глади, по-видимому, тоже имел виды на неприступную и гордую королеву. Он все время пытался снять с нее эту облачную мантию – возможно, чтобы