А вот и спуск вниз, и мои рифленые подошвы оставляют на пропыленных ступенях отчетливые следы. Кажется, этой дверью пользуются нечасто. Вон, даже петли проржавели. В сознании бьется тревожная мыль: вдруг Полех обманул? И нет никакого лагеря сопротивления. Или его уже «накрыли» полицейские, а сам Полех еще не в курсе?
– Нет, нельзя думать так! – предупреждаю себя. Трижды стучу в дверь.
В ответ – тишина. И только где-то над головой шумит пропеллером вертолет.
Машинально прижимаюсь к стене, практически сливаясь с ней. Слишком боюсь, что до меня доберутся раньше, чем сумею осуществить задуманное.
Стучусь еще раз. А потом еще. От отчаяния барабаню в дверь ногами, уже не боясь привлечь внимание случайных прохожих. По щекам текут злые слезы, а с губ срываются проклятья.
И в этот момент за дверью раздаются чьи-то тяжелые шаги.
– Кто? – кричит старушечий голос.
– Я от Полеха Ржавого! – обезумев от радости, ору я. – Мне очень нужна ваша помощь.
Щелкает замок, дверь с протяжным скрипом отворяется. На пороге стоит сгорбленная бабулька с удивительно проницательными глазами. В одной ее руке фонарь, в другой – анализатор. Не спросив больше ничего, она тычет им мне в шею, и я покорно дожидаюсь результата. Прибор пищит, на его табло загораются три красные лампочки.
– Мутант, – произносит старушка не то с укором, не то с сочувствием. – Идем.
Запирает дверь и машет мне рукой, с удивительным для ее возраста и комплекции проворством идет по длинному извилистому коридору. Выходим в общий зал, где за длинным столом расселось больше двух десятков человек.
– Вот, от Полеха явилась! – Бабка выталкивает меня вперед. – Мутантка! Просит помощи.
Из-за стола поднимается черноволосый худощавый мужчина и, задумчиво пригладив поросший жесткой щетиной подбородок, рассматривает меня. Задает вопросы, и я чувствую себя так, словно нахожусь на суде. И он, этот черноволосый тип, решает, помиловать или выбросить на улицу, прямо в лапы полицейских. Уж они-то не упустят шанса выслужиться и поймать беглую мутантку.
Рассказываю кратко, не упоминая о личных причинах. Говорю лишь, что устала жить в заточении и хочу хоть чем-то помочь сопротивлению. Побороться за наши права, ведь мы такие же люди, но почему-то общество выбросило нас на помойку, как ненужный хлам.
– Меня зовут Дерек, и я главарь этой шайки, – представляется чернявый, видно, что-то решив для себя. – Ты можешь остаться на ночь, а завтра решим, как поступить с тобой. Есть хочешь?
Киваю и благодарю за оказанную помощь. Кто бы знал, с каким нетерпением и тревогой ждала я его решения. У меня точно все внутренности скрутило в один тугой узел.
– Кальняй, плесни ей похлебки! – показывает Дерек.
Меня усаживают в конце стола, пододвинув колченогий табурет. Ставят передо мной миску с каким-то варевом, щедро приправленным специями. На вкус вполне съедобно, но я бы не хотела знать,