– Так ходят же.
– Вампиры. Что с них взять, нечисть, нечисть и есть. Знаю я многих из клана Шарбон.
– И такую… молодую… вроде Жалла зовут… знаешь?
– Знаю. Молодую, ха! Да мой прадед родился, когда она уже старой по меркам белко была. Ей лет четыреста уже. Нормальный срок для сребров на век уже пережила. И ещё на век переживёт. И молодой будет. Ну а потом старой каргой ещё веков двадцать откоптит. Сильна девчушка. Но в пыль со своими разругалась, что раз её протеже бангетский смылся, то пускай бегает. И драконов не боится. Мечик на них точит, адамантиновый. Доточится… Как раз нас и сбили тогда. Я в штаны навалил. Почти. Многие погибли. А ей хоть бы хны. Носится на своих каблуках по лесам. Орёт, что несколько лет терпела, а теперь любовь до гроба. До его гроба. Ну я бы на месте того протеже и рвал бы когти!
– А что не так? Ну, кроме возраста… по бумагам, – спросил Саллик, на всякий случай поёжившись, и осмотрев окрестные рощи.
– Залюбит. Нечисть. Даже кто с русалкой снюхается, то считай пропал. Ходит как чокнутый. Лыбится как задница. И угасает. Но помирает счастливым. А русалки, это всего лишь белоглазки. Низшая надраса.
– А что же тогда златоглазки? Любовь с той нечистью. Как в шутке. Капля никотина убивает лошадь, хомяка разрывает на части, а представляете, что она сделает с вирусом!
– Ха-ха-ха! – заржал бесценный источник информации. – Любовь русалок медленно убивает. Любовь вампиров разрывает тело и душу. А любовь демонов разносит на мелкие кусочки! Но не всё так плохо. Некоторые долго живут. Просто… не совсем самостоятельны. От нечисти надо держаться подальше… Чёрт! И от мясных! Даже белко!
Из леса выскочил отряд из восьми всадников с синими флажками, поскакал к путникам. Остановили рядом храпящих коней. Здоровенный орк прорычал неоригинальное:
– Чужие есть? Не здешних видели? Столяр и белошвейка!
– Артисты мы. Бродячий театр кукол имени Карабаса Барабаса, – уже устав от тупых приставал сказал Саллик, достал из мешка за спиной Ферга кривого буратиноида и покачивая изобразил ходьбу, пропел скрипучим голосом:
– Сами мы не местные,
Голодаем и скитаемся.
Вся семья, вся моя семья
К вам за поможением обрасчается.
– Тьфу, придурки, – заржал командир, пришпорил коня и повёл свой отряд дальше, но ещё и успел несколько монет в пыль бросить.
Барбак начал ползать и собирать добычу, хотя судя по проданным глобусу и астролябии, денег у него должно быть немало. Саллик тихо выругался, тревожно осмотрелся, представив как рыщет на шпильках по лесам его долгая несбыточная мечта. Вернее не мечта, но чего греха таить, блистательная красотка в одном доме, и нифига не кровная родственница. Даже вспомнил, как весь интернат разинув рты смотрел на усыновительницу,