– Прочитал? Есть ещё у старика порох в пороховницах? – адмирал усмехнулся и похлопал Ника по плечу.
– Какое согласие и раскаяние? – Сатон был озадачен, хотя понимал, что Мартинес приложил к такому решению руку, но даже бывалому адмиралу нереально просто так повлиять на Комиссию. – Откуда они это взяли?
– Отсюда, – Мартинес, как заправский фокусник, достал из внутреннего кармана кителя два чистых белых листа бумаги, ручку и протянул их Нику. – Пиши чистосердечное раскаяние и согласие на выполнение задания.
– В чём оно состоит? Действительно такое важное и сложное, что для него понадобился смертник?
– А тебе не всё ли равно? – грубо прервал его адмирал. – Я уверен, что именно ты лучше всех с ним справишься. Это твой шанс реабилитироваться и послужить родине! Пиши!
Ник не стал ждать повторного приглашения и живо принялся неровным почерком строчить необходимые бумаги.
«В конце концов, – думал он про себя, – какая мне разница? Хуже чем на виселице не будет, а так хоть прихвачу ещё нескольких врагов с собой. Задание наверняка будет по моему профилю, какой-нибудь опасный вылет, разведка, атака превосходящего противника».
Ник быстро написал согласие, а вот с раскаянием ему пришлось помучиться. Сатон не раскаивался, он продолжал верить, что поступил правильно. Ник вздыхал, пыхтел, грыз кончик ручки, совсем как школьник, который не может написать сочинение. Пять минут, не меньше, он выдавливал из себя несколько строк.
«Ладно, раз без него не обойтись, пусть будет, – скрепя сердце решил Сатон. – Главное сейчас – выйти живым отсюда, а потом я смогу доказать, что искусственному интеллекту не место в военном флоте».
Он написал раскаяние и передал обе бумаги Мартинесу.
– Правильный выбор, Ник. Я не сомневался, что ты поступишь именно так! – адмирал был доволен и не скрывал этого. – Охрана, мы закончили! – зычно крикнул он. – Откройте дверь, я забираю с собой этого человека!
***
Ник наполовину был прав, задание действительно оказалось по профилю, но, к его удивлению, не предусматривало возможности героической гибели. Ему поручили… тренировать элитное звено пилотов, летавших, кроме самого Ника, на истребителях-прототипах новейшей конструкции. Командование совместило испытания техники с подготовкой для неё пилотов.
Сатон давно уже старался не вникать в логику приказов начальства, но такая ситуация его удивила. Нику было понятно, что идёт война, многие хорошие пилоты погибли, но не так же всё плохо, что нельзя было для испытаний новейшей техники найти троих ветеранов? Зачем было доверять прототипы молодёжи, пусть и под контролем инструктора?
Сатон считался заключённым, поэтому на линкоре «Кассиний», где базировалось его новое звено, Нику отвели койку в одном из помещений корабельной гауптвахты. На посадочную палубу и обратно его сопровождали двое конвоиров, снимавшие с заключённого наручники