Отрадным завершением учебного дня для него стал урок химии. Светлана Петровна оставила опасную затею добиться справедливости и наказать Крылова и старалась вести себя как прежде, хотя при обращении к депутатскому сыну в её голосе неизменно проступали холодность и строгость. Не показывала она и изменившегося отношения к Кириллу, чтобы не усложнять школьную жизнь себе и ученику, и раньше нередко одариваемому похвалами. Сегодня она даже намеренно пожурила его перед всем классом за какую-то ерунду – после прозвеневшего звонка…
Кирилл стоял напротив общешкольного стенда на первом этаже, выводя в блокноте расписание уроков; мимо сновали школьники со своими проблемами в головах. Закончив, он огляделся вокруг – его не существовало для других, и воспоминания о некогда сладостном упоении собственной незаметностью вылились в очередные рассуждения.
«Да, это очень странно – как же быстро всё меняется! Ещё вчера я хотел закрыться от подавляющей части этого мира, а сегодня становится неловко от одиночества. Мне не хочется быть заложником своих страхов и вести затворнический образ жизни – такой путь явно приведёт к каким-то печальным последствиям для моего неугомонного естества. Мои истинные желания-то до боли примитивны: с ощущением спокойствия находиться в местах, где проводишь так много времени, заводить новые знакомства, спорить на различные темы и наслаждаться прелестями жизни в социуме. Да, в школе мне уже ничто не светит, но дальше откроется новая дорога, я встречу других людей, в глазах которых буду видеть больше осознанности. Ещё сраные полгода, затем долгожданный аттестат – и валить со всех ног куда-то подальше. В происходящем, безусловно, есть и моя вина: я был слишком зажат, стеснителен, старался избегать любых конфликтов. Моими друзьями были только книжки и вымышленные персонажи. Видимо, нужно наконец принять прошлое и настоящее и лишь тогда отправляться в новую жизнь и в ней постараться минимизировать повторение прошлых ошибок. Чёрт возьми, как же непросто быть взрослым ребёнком…»
На этот раз мысли Кирилла не были столь удручающими. Не было отсылок к стокгольмскому синдрому и другим пессимистичным лейтмотивам. Всё это было результатом частично прослушанной утром, по пути в школу, лекции одного психолога. Одна высказанная лектором мысль крепко засела в голове Кирилла: «Фактически личность растёт под совокупным количеством преодолённых проблем: кто-то взрослеет в шестнадцать лет, а кто-то к тридцати годам ещё не подберётся к заветному рубежу. Но явные перекосы на конкретном этапе развития имеют непоправимые последствия в транслировании себя миру. Чем раньше обратить на это пристальное внимание, тем больше проблем можно будет избежать».
Перекрёстная толкучка первой и второй смен практически сошла на нет, пока Кирилл скитался по закоулкам своих мыслей. Он неторопливо натянул куртку, замотался шарфом и с портфелем на правом плече покинул учебное учреждение. Дыхание