Нижние земли. Вячеслав Вячеславович Хватов

и котелков, до домкратов и разводных ключей. Раньше отец занимался тем, что переделывал эти творения Прежних, со странным названием «автомобили», в телеги, но пригодных для этого «автомобилей» удавалось находить, все реже и реже, и он перешел на всякую мелочь. У Барта, который был старше Рууда на восемнадцать лет, душа к этому ремеслу не лежала. Ему бы все носится по округе с подаренным отцом арбалетом и по зверюшкам стрелять. Самое интересное, что и тут он не преуспевал. Редко когда приносил зайца или куропатку. В основном его добычей были воробьи, которые годились разве что в суп. Да и тех он приносил мало. Так, что сделать из Рууда «железных дел мастера» было некому. Но от отца ему, видимо, передалась любовь ко всему «такому». Не проходило и дня, чтобы его не оттаскивали от огромного дома на колесах или от похожей на лошадь штуковины, с таким же, как у нее кожаным седлом. Он даже ходил все время с карманами, полными всяких гаек и винтиков. А один раз, когда они шли с ярмарки через огромные непонятные строения, полные вращающихся железок, он потерялся. Пошел, открыв рот, вдоль рядов из блестящих цилиндров и усеянных разноцветными стеклышками стен, и потерялся. Ох, и нагорело тогда ему.

      Рука Рууда непроизвольно потянулась к давно принявшим свою обычную форму ушам.

      Ха, ох и не всегда они были такими. Недели две он ходил, похожий на кролика.

      Барт погиб, когда Руду не исполнилось и восьми. На охоту он ходить был уже не в состоянии, в долг им давать перестали, а вырезаемые Руудом из дерева ложки и плошки особой популярностью не пользовались. Приходилось иногда и воровать, чтобы не протянуть ноги. В конце концов Рууда поймали, и их едва не выгнали из Хогендорпа. Пришлось Барту собираться на охоту, чтобы заплатить отступного и добыть немного еды. Он ушел утром, волоча за собой как-то вдруг потяжелевший арбалет, но ни вечером, ни утром следующего дня не вернулся. Только через два месяца деревенские охотники принесли Рууду Бартов арбалет. Они долго отводили глаза и кряхтели, пока один, самый бойкий из них, не рассказал мальчику о растерзанном волками брате, чей обглоданный труп они и опознали только по этому арбалету. Совестливые. Только совесть эта деревенская не помешала им выменять у ничего не соображающего мальца всю амуницию Барта, включая оружие и запасные стрелы к нему, за полмешка кукурузы и краюху хлеба. Через месяц полученная в результате «удачного» товарообмена кукуруза закончилась. Силки, поставленные все на тех же воробьев, были пусты. Нужно было что-то делать, а что – Рууд не знал. Идти в рейд по соседским огородам и подворьям он больше не мог – их владельцы обещали перерезать горло любому промышляющему воровством, не делая Рууду исключения. Вот он и лежал на топчане уже третий день, в горячечном бреду. На мальчишку, который день не держащего во рту ни крошкиу, ко всему прочему, еще и накинулась какая-то зараза.

      Именно в таком состоянии и нашел его старик Энгелькамп, возвращающийся с крестного хода. Никто другой и не обратил бы внимания на завывающего Арти (старого охотничьего пса, оставшегося